Работа и профессии итальянцев в США, кем работали иммигранты

Кем же становились в Америке столь однородные в социальном отношении южноитальянские эмигранты? Большинство изменило классовую принадлежность, превратившись в рабочих промышленно развитого капиталистического общества. Единообразие это усугублялось тем, что самым хаpaктерным занятием итальянского труженика в Америке был неквалифицированный труд разнорабочего. Высокой долей этой категории итальянцы выделялись среди других иммигрантских групп. В конце XIX в. рабочие этого типа составляли не менее трети самодеятельного итало-американского населения. «Итальянские крестьяне — отличные работники», — поощрительно отзывался о них в первые годы XX в. упоминавшийся выше Дэвенпорт.

Содержание

• 1. Преобладание работников физического труда
• 2. Работа итальянцев в швейной промышленности
• 3. Итальянцы в сфере обслуживания
• 4. Заработки и условия труда
• 5. Формирование квалифицированных кадров
• 6. Приобретение недвижимости в США
• 7. Итальянские богачи в Калифорнии
• 8. Занятость в сельском хозяйстве США
• 9. Итальянские фермеры и приобретение собственных ферм
• 10. Итальянская преступность в США

Преобладание работников физического труда

Преобладание в итальянской группе работников простого физического труда оказалось очень устойчивым. Констатировавший его в штате Нью-Джерси Рудольф Веколи объясняет это явление крестьянским происхождением и низким образовательным уровнем, что представляется довольно основательным. Изучение архивов Бостона с конца XIX в. позволило историку Тернстрому констатировать очень большой процент людей физического труда среди итальянцев этого города и их малую социальную мобильность. Такое же наблюдение по поводу итальянцев одного из районов Бостона уже в 40-х годах нашего века сделал социолог X. Ганс.

Землекопы-итальянцы заменили ирландцев на множестве работ, где требовался неквалифицированный труд подобного рода. Они, например, расширяли в конце 90-х годов канал Эри, который за 75 лет до того был проложен руками ирландцев. Они строили железные дороги на Западе, подземки в Нью-Йорке и Бостоне, Чикагскую всемирную выставку 1894 г. Этот вид занятий был, пожалуй, среди них наиболее массовым. В нью-йоркском порту итальянские грузчики — вместе с грузчиками-чернокожими — заменили в 90-х годах ирландцев. С тяжелых работ этого типа рабочие-итальянцы старались перейти в промышленность и чем дальше, тем больше достигали этого, — например на фабриках Нью-Джерси или молодых автомобильных предприятиях Детройта, — но там сталкивались с национальной дискриминацией.

Итальянцы — больше северные — работали в американских шахтах. Экономист начала века П. Робертс в книге о добыче антрацита упоминает итальянцев среди рабочих ряда других национальностей, появившихся на антрацитовых шахтах. Появились они и на шахтах битуминозного угля, причем, подобно рабочим ряда других этнических групп, сначала в качестве штрейкбрехеров. Таким же образом начиналась их деятельность на некоторых шахтах и рудниках новых районов Запада, где трудились рабочие множества национальностей. И здесь большинство итальянцев бывало занято неквалифицированной работой. По данным Ферстера, в 1900 г. каждый 12-й итальянский рабочий в США был горняком.

Работа итальянцев в швейной промышленности

Более массовой профессией являлось портняжное дело. В швейной промышленности было занято много итальянок, причем по большей части работа эта производилась в так называемых потогонных мастерских или просто на дому, в самых тяжких условиях. Известная американская прогрессивная деятельница Флоренс Келли, бывшая одно время особым агентом бюро трудовой статистики, писала Энгельсу из Чикаго в 1892 г. о проводимом ею обследовании «жертв потогонной системы» в швейной промышленности города: «Они — поляки, чехи, неаполитанцы, сицилийцы, и российские евреи, других национальностей почти нет». Условия жизни и работы этих людей Ф. Келли описывала так: «Муниципальные мероприятия никуда не годятся, и подобной грязи и тесноты мне не приходилось видеть, кроме как в Неаполе да нью-йоркском Ист-сайде». В 7-м двухгодичном отчете Бюро трудовой статистики штата Иллинойс, изданном в 1893 г. (и, возможно, составленном той же Флоренс Келли), подробно описываются ужасные условия потогонных швейных мастерских Чикаго, где трудились итальянцы, в том числе много женщин и детей.

В швейной промышленности Нью-Йорка с конца XIX в. трудилось множество итальянок, как и в портняжных мастерских соседнего штата Нью-Джерси. Специальностью итальянок бывало заделывание,-производившееся вручную. Итало-американский писатель Дж. Манджоне выводит в автобиографическом романе «тетю Джованну», которая «обметывала петли на швейной фабрике» и была главным кормильцем семьи, хотя имела мужа. Среди работниц-итальянок была большая доля замужних женщин, чем среди работниц других национальностей. Отчасти это определялось семейным строем итальянской группы.

Итальянцы в сфере обслуживания

Множество итальянцев поглощала с конца XIX в. сфера обслуживания. По наблюдению упоминавшегося выше Адольфо Росси, в Нью-Йорке 80-х годов итальянцы занимались уборкой нечистот, сбором тряпья — особенно зимой — и т. п. Чистка обуви также была одной из итальянских специальностей, причем приобретенной в Америке — в Италии такой промысел не был в ходу. Чистильщиками часто работали мальчики. К 1890 г. итальянцы почти приобрели монополию на чистку обуви в иммигрантских кварталах Нью-Йорка. Но как там, так и в других городах они вели конкурентную борьбу с чистильщиками — чернокожими, греками, евреями и т. д.

Итальянцы работали сапожниками — причем не шили обувь, как на родине, а только чинили ее — и вытесняли из этой отрасли немцев. Они служили официантами, вытесняя при этом, как и другие белые иммигранты, чернокожих, бывали пекарями (особенно южане) и очень часто парикмахерами. В Новом Орлеане они нанимались продавцами во фруктовые лавки, а в Сан-Франциско — на рыболовные суда. Во всех этих промыслах грань между наемным работником и хозяином бывала очень относительной и подвижной. Рыбаки-сицилийцы стремились приобрести собственные суда, продавцы фруктов старались открыть — и часто открывали — собственные лавочки и т. д.

Хаpaктерной чертой труда многих итальянцев в США была сезонность. Нью-йоркские мусорщики и тряпичники летом отправлялись работать на железные дороги и фермы. В Нью-Джерси целые итальянские семьи — и взрослые и дети — проводили по 6—7 месяцев на сборе ягод и овощей, переходя от одной культуры к другой по мере их созревания. Строители северных железных дорог ездили убирать сахарный тростник в Луизиану (куда на этот сезон приезжали рабочие и из Италии). В Милуоки итальянцы считались кочующими рабочими, сезонниками. Хаpaктерной также, хотя и не исключительно итальянской особенностью была совместная работа уроженцев одного городка, местности, провинции.

Заработки и условия труда

Итальянские заработки бывали невелики, что и вынуждало замужних женщин и детей приpaбатывать, чтобы пополнить бюджет семьи. Семейный доход выходцев из Южной Италии был ниже дохода иммигрантских семей многих других национальных групп. Работали американские итальянцы и итальянки в чрезвычайно тяжелых условиях, примеры которых приводились выше. Несчастные случаи происходили с ними очень часто. Фиорелло Ла-Гуардия, крупный политический деятель из италоамериканцев, вспоминал, как в детстве, в конце XIX в., видел строительство железной дороги в Аризоне: «Рабочие были все иммигрантами, большей частью мексиканцами и итальянцами», — писал он. Безымянные, трудившиеся в ужасной обстановке, эти люди массами калечились и часто погибали, не оставив по себе ни памяти, ни следа.

В южном штате Луизиана, где многие итальянцы работали на сахарных плантациях, а также чернорабочими в городах, их приравнивали к чернокожим, которые выполняли такую же работу, и иногда даже за белых не считали. Таково было низшее положение, какое занимали итальянцы на шкале социального престижа в Америке. Но гораздо выше находились на этой шкале квалифицированные итальянские рабочие, зачастую выходцы из Северной Италии, иногда предшественники массовой иммиграции. Таковы были, например, квалифицированные текстильщики, поселившиеся в Нью-Джерси и Массачусетсе. Дэвенпорт с одобрением отмечал, что в штате Нью-Джерси, где много квалифицированных рабочих-итальянцев, выходцев с севера Италии, умственная жизнь деятельнее, чем, например, среди итальянцев пенсильванских шахт или железнодорожных строек. Итальянской специальностью были профессии каменотесов, каменщиков и другие квалифицированные строительные профессии. Подобными умельцами-отходниками Северная Италия традиционно снабжала и смежные европейские области. Другими традиционно итальянскими были профессии рыбаков и моряков.

Формирование квалифицированных кадров

Уже в Америке формировались квалифицированные кадры таких новых для итальянцев отраслей, как швейная промышленность. Наконец, было много квалифицированых работников ремесленного типа вроде сапожников и парикмахеров, упоминавшихся в другой связи, или перчаточников. К таким квалифицированным ремесленникам принадлежал, например, гравер и переплетчик Винченцо Канфора, который прибыл в США в 1895 г. Итальянские мастера делали фортепьяно и обладали фактической монополией на изготовление искусственных цветов.

Эти категории трудящихся незаметно переходили в разряд мелкобуржуазных слоев. Нередко в одной семье, а то и в одном лице сочетались признаки того и другого. Строителям железных дорог, купившим земельный участок, случалось вести свое единоличное хозяйство, занимаясь одновременно наемной работой на шахте или железной дороге. Муж Джованны, работницы швейной фабрики, упомянутого уже персонажа Дж. Манджоне, владел маленькой ювелирной мастерской, помещавшейся в жилой комнате семьи. Жены многих итальянских рабочих имели фруктовые лотки. Торговля фруктами была в Америке в значительной мере итальянской профессией. По данным современной статьи, вся фруктовая торговля Нью-Йорка находилась в конце XIX в. в руках итальянцев, а в Бостоне ею занимались 2—3 тыс. из 18 тыс. итальянцев города. Красочные фруктовые лотки итальянцев стимулировали, считает Ферстер, потрeбление американцами фруктов. В Новом Орлеане, который издавна вел торговлю с Сицилией, продавали фрукты многие сицилийцы, часто бывшие моряки и грузчики. Вообще торговля фруктами в Луизиане была развита итальянцами, которые занимались ею на разных уровнях — от уличных разносчиков до крупных импортеров — владельцев пароходов, привозивших фрукты из Италии. Это относилось — в меньшей степени — и к другим портовым районам. Правда, итальянские фрукты были в дальнейшем вытеснены калифорнийскими, а также фруктами из Латинской Америки, производившимися знаменитой «Юнайтед фрут компани».

По данным, приведенным Ферстером, к 1900 г. в США имелось 17 640 розничных торговцев и 7209 разносчиков итальянского происхождения. В собственнических слоях италоамериканской группы явно преобладали элементы мелкобуржуазные, отчасти — среднебуржуазные. Типичный хаpaктер мелкой торговли среди итальянцев Нью-Джерси отмечал Веколи. О ремесленниках говорилось выше. По данным Дэвенпорта, в Нью-Йорке первых лет XX в. имелось 2300 итальянцев — сапожников, 1500 владельцев портняжных мастерских, 3 тыс. парикмахеров, 500 мясников и пекарей, 1300 бакалейных торговцев, 500 владельцев пивных. Уже в 30-х годах XX в. Чайлд отметил среди итальянцев Нью-Хейвена некоторую долю торговцев, ремесленников и предпринимателей. Выделение этого слоя лишь отчасти определялось итальянским прошлым иммигрантов — профессиональным мастерством, наличием денег на обзаведение, клиентурой среди земляков и т. д. В значительной степени оно являлось результатом социальной мобильности в американских условиях. Дэвенпорт отмечает, что в Нью-Йорке 900-х годов «большинство итальянских торговцев фруктами имеет теперь собственные лотки или лавки», а торговлей с тележек от хозяина занимаются больше греки. Многие итальянские шахтеры Канзаса, хотя были горняками еще в Северной Италии, стали лавочниками или огородниками. В Сан-Франциско рыбаки-сицилийцы, работавшие по найму, нередко приобретали собственные суда. Среди итальянских мусорщиков Нью-Йорка были подрядчики. Подрядчики разных степеней появились и из среды итальянских строительных рабочих.

Это можно проиллюстрировать биографиями рядовых итало-американцев. Молодой чистильщик обуви, о котором рассказано в американском журнале 1902 г., работал сперва на падроне, потом на подрядчика-ирландца, затем вместе с другим итальянцем открыл собственное заведение по чистке обуви. Отчим известного калифорнийского банкира Джанини был возчиком, в 80-х годах переехал с семьей в Сан-Франциско и стал коммивояжером итальянской фирмы, а потом открыл собственное торгово-ссудное заведение. Семья Катальдо, историю которой приводит В. Уайт в своем социологическом исследовании, продвигалась несколько иными путями. Прибыв в Америку с Сицилии в первые годы XX в., она бедствовала, пока отец не взялся за свое сицилийское занятие — не стал коробейником. Дальше в действие вступили механизмы американской коммерции. В частности, спекулятивная лихорадка времен первой мировой войны позволила семье Катальдо приобрести недвижимость.

Приобретение недвижимости в США

Приобретение недвижимого имущества, т. е. в городских условиях домов, отмечено многими авторами как главный предмет стремлений американских итальянцев, которые выбивались в люди. Правда, такое же стремление обнаруживали и ирландцы, да и вообще оно свойственно американскому быту. Многие итальянские иммигранты при первой возможности обзаводились собственным домом для своей семьи, но многоквартирные доходные дома итальянских кварталов Нью-Йорка, где ютилась беднота, также принадлежали, по свидетельству Дэвенпорта, главным образом итальянцам. Он же отмечал, что в Джерси-Сити итальянские старожилы владели значительной недвижимостью. Здесь, разумеется, речь идет уже о средней буржуазии, если не более.

Хаpaктерной для итальянских кварталов буржуазной прослойкой были владельцы похоронных заведений, обслуживавшие обычно свои землячества. Быть может, их экономический успех отчасти обусловлен высокой cмepтностью среди итальянских иммигрантов? Во всяком случае они были весьма влиятельны в своих кварталах и даже активны в политическом отношении.

Иногда из средней и даже мелкой буржуазии вырастали крупные капиталисты, гораздо чаще эта мелкобуржуазная среда служила опорой и посредническим механизмом богачам. Крупные импортеры, привозившие из Италии фрукты, а для италоамериканского населения традиционное итальянское продовольствие, действовали именно через итальянские лавки, лотки, и т. д. Наряду с 25 тыс. мелких торговцев этого типа Ферстер насчитал в стране 369 оптовиков-итальянцев. Ролле отметил разбогатевших итальянцев на медных рудниках Монтаны.

Генуэзский фабрикант Челестино Пива, привезший в 70-х годах XIX в. шелкоткачей из Пьемонта и Ломбардии в штат Нью-Джерси и открывший там фабрику, принадлежал к немногочисленным предпринимателям, принесшим капитал и деловую сноровку из Италии в Америку. К этой же категории относился, по-видимому, генуэзский банкир, а позже калифорнийский «винный король» Андреа Сбарборо, прибывший в Калифорнию и основавший там в конце XIX в. «Италоамериканский банк», а также крупнейшее винодельческое предприятие, затеянное с полуутопическими планами.

Северные итальянцы, с самого начала обладавшие более основательными материальными и психологическими предпосылками для преуспевания в Америке, чем южные, и имевшие к тому же больший американский стаж, относительно чаще выходили в буржуазию, в том числе крупную. Таковы были генуэзские семьи, поселившиеся в 80-х годах XIX в. в нью-йоркском районе Гринич-вилледж, разбогатевшие там на гостиницах для иммигрантов и т. п. и скупавшие дома и земельные участки.

Итальянские богачи в Калифорнии

Особенно изобиловала итальянскими богачами Калифорния, где селились больше северные итальянцы. В Сан-Франциско даже была образована в 1885 г. итальянская торговая палата. С самого завоевания Соединенными Штатами Калифорнии там быстро возникали и терялись состояния. Если примеры второго не сохранялись для истории, то в числе примеров первого есть и итальянские. Так, Гирарделли, разбогатевший на продаже сластей во время золотой лихорадки, открыл в Сан-Франциско ликерно-шоколадную фабрику, которая процветала более полувека. Однако самым широковещательным образцом итальянского «успеха» в Калифорнии стала история «Бэнк оф Итали», ныне известного как «Бэнк оф Америка», который стал крупнейшим частным банком мира. Хаpaктерно, что банк этот, основанный сыном итальянских иммигрантов среднего достатка А. П. Джанини, вырос на ссудах итальянским, преимущественно, мелким собственникам Калифорнии. Он имел итальянский отдел, держал в местных отделениях служащих, говоривших по-итальянски. Его агенты посещали итальянские лавки, а вечером итальянские семьи, и выполняли для них разнообразные поручения. Агент обычно происходил из того же района Италии, что его клиенты, и вступал в их земляческие общества. В рекламных проспектах Джанини сравнивался с Колумбом, тем более что его родители происходили из Лигурии, предполагаемой родины Колумба, Название «Бэнк оф Итали» импонировало итальянским иммигрантам. Даже в Нью-Йорке богатые итальянцы Гринич-Вилледжа, традиционно склонные помещать свои средства в недвижимость, охотно вкладывали деньги в этот банк. (к 1930 г. он — символически — изменил свое название на «Банк Америки (Bank of America)».

Упоминавшийся уже итальянский чистильщик обуви, заявив (в 1902 г.), что в Америке много богатых итальянцев, прибавил, что «самые богатые отходят от других итальянцев и живут с американцами». Такая тенденция замечалась и в других иммигрантских группах, например немецкой, но, вероятно, Веколи имел основание сетовать на то, что итальянские богачи не дают беднякам ни денег, ни «руководства».

Занятость в сельском хозяйстве США

Выше шла речь об итальянских иммигрантах, принадлежавших к разным классам и социальным слоям, занятых в американской промышленности, на трaнcпорте, в торговле и т. д. и живших в городах или промышленных поселках. В сельском же хозяйстве США к началу XX в. было занято менее 7% итальянцев, хотя в Европе 2/3 итальянских иммигрантов занималось именно сельским хозяйством. Почему же эта крестьянская иммиграция почти миновала американское земледелие? Этот вопрос неоднократно ставили исследователи итальянской иммиграции. Ковелло ищет ответ в несходстве растительности Италии и Америки. Ферстер указывает, что земля была в Америке дорога, что американская земледельческая техника была большинству итальянских крестьян-иммигрантов чужда, как и стандарты сельскохозяйственной продукции, установившиеся в США, что итальянцы не могли выдержать конкуренции американских фермеров. Ферстер придает также большое значение непривычной и чуждой итальянскому крестьянину изоляции американских ферм (своего рода хуторской системе), и даже то обстоятельство, что итальянские фермеры в США чаще всего занимались огородничеством, объясняет тем, что овощеводческая ферма не изолирована.

Современный социолог Лопреато, соглашаясь во многом с Ферстером, выдвигает социально-психологическое объяснение: иммигранты не хотели идти в сельское хозяйство, так как оно ассоциировалось у них с прежним приниженным положением в Италии. Вернуться в Италию (а на это ориентировались многие) они хотели не крестьянами, а синьорами.

Такие же споры велись по поводу ирландских иммигрантов, предшественников итальянцев в Америке. Вопрос стоял тот же, и ответы предлагались во многом схожие — вплоть до общительного нрава ирландцев. Если в середине XIX в. бедность мешала европейскому крестьянину заняться сельским хозяйством в Америке, то еще сильнее эта причина давала себя знать в десятилетия, последовавшие после гражданской войны, когда свободные земли быстро исчезали, а тип и уровень сельского хозяйства в США изменился и предъявлял к фермеру гораздо более высокие требования и денежного и технического свойства. Метко замечание Ферстера, что «от батрацкого труда в старой земледельческой Италии легче совершить переход к копке канав в Америке, чем к самостоятельному фермерскому хозяйству». Однако не следует пренебрегать и мотивами социально-психологическими, особенно теми, какие были высказаны Лопреато.

Самый вопрос — почему итальянские иммигранты не селились на земле — обусловлен общественными взглядами, господствовавшими в Америке и Европе еще и в XIX в. и перешедшими даже в историографию XX столетия. Америка считалась страной свободной и обильной земли, которая только и ждет изголодавшихся но земле европейцев, а самым естественным, лучшим, благороднейшим занятием для жителя Америки почиталось сельское хозяйство. Это стереотипное представление, своего рода миф, все более расходилось с реальностью. В конце XIX в. Америка, не говоря уж об исчезновении свободных земель, бурным темпом индустриализировалась и урбанизировалась, и рабочая сила была ей нужна более всего именно для этого. В водоворот этот вовлекались иммигранты всех национальностей, ибо их экономическая ассимиляция всегда диктуется развитием принимающей страны.

Отчасти под влиянием упомянутого мифа для устройства итальянцев на земле в Америке делались немалые усилия. Впрочем, старания и попытки этого рода знает история ирландских, немецких и других, в частности более поздних, иммигрантов. О поселении итальянцев на земле хлопотали агенты итальянского правительства, богатые благотворители Италии и США, церковники, владельцы американских железных дорог. Плантаторы Юга старались ввезти итальянских сельскохозяйственных рабочих, даже предоставляя им кредит на переезд. Подобные попытки предпринимались ими и относительно китайских кули и также были связаны со стремлением заменить труд чернокожих. Пpaктический результат всех этих попыток был невелик. Что касается Юга, то даже Ролле, всячески подчеркивающий экономические успехи итальянских иммигрантов, пишет, что итальянская сельскохозяйственная иммиграция на американский Юг не удалась.

Итальянские фермеры и приобретение собственных ферм

К приобретению ферм стремились многие итальянские иммигранты, и тысячам это удалось — ценой тяжелого труда и лишений. Таковы были многие из упоминавшихся прежде ныо-джерсийских и нью-йоркских кочующих рабочих семей, где все, вплоть до детей, летом собирали ягоды и овощи, а зимой подметали городские улицы — и копили деньги на покупку или аренду фермы. На то же собирали средства шахтеры, строители железных дорог, батpaки, трудившиеся на фермеров-американцев, и издольщики. Но даже добившись цели, многие бывали вынуждены совмещать работу на ферме, где также трудилась вся семья, с работой по найму. Итальянцы скупали участки, брошенные прежними владельцами, нуждавшиеся в осушении и т. д. Итальянские фермы бывали трудоемкими, обычно требовали ручного труда, и если преуспевали, то ценой интенсивной работы и, быть может, более низкого уровня жизни семьи, чем у фермеров-старожилов.

Типичны были для итальянских фермеров овощеводческие и плодоводческие хозяйства близ городов, виноградарство и виноделие — особенно в Калифорнии, — шелководство. Если знакомство с этими культурами было вывезено из Европы и обогатило американскую земледельческую пpaктику, то, например, технику выращивания ягод итальянцы усвоили в Америке.

Иногда возникали, а подчас впоследствии разваливались, итальянские сельскохозяйственные колонии, на Юге и Западе иногда кооперативные. Эта форма бытовала уже в Северной Италии.

Швейцарские итальянцы, селившиеся больше всего в Калифорнии, часто занимались там разведением кур, молочным хозяйством и т. д. — и в качестве батpaков и фермеров. На крупном молочном ранчо работали доярами выходцы из одной деревни в Итальянской Швейцарии, и деревня эта за 80 лет с середины XIX в. потеряла (вследствие эмиграции) 40% своего населения. В условиях Америки италошвейцарцы держались заодно с выходцами из Италии. Подобные явления — сближения на почве общего языка при различии страны выхода — наблюдались и в среде американских немцев, и в других группах.

Если преуспеть на фермерском поприще у американского итальянца было мало возможностей, если в промышленности и торговле его социальное продвижение шло медленно и трудно, то в некоторых кругах итальянских иммигрантов бытовал особый способ разбогатеть и выдвинуться — так называемый преступный бизнес, или организация преступлений. Этот вид деятельности был хаpaктерен не только для итальянской группы, но в ней он получил довольно широкое развитие. Предмет этот имеет различные аспекты, попытаемся ограничиться на ближайших страницах его экономической стороной.

Итальянская преступность в США

Нищета рассматривалась в американском обществе как нечто унизительное, позорное, даже как преступление. Эту установку тяжело и болезненно ощущали на себе иммигрантские группы в первые десятилетия своей жизни в Америке, а итальянцы, при их низком материальном уровне, даже больше ряда иных групп. Стимул к избавлению от бедности был очень велик, а средства респектабельные, законные, труднодоступны. Многие южные итальянцы и на родине жили не в ладу с общегосударственными законами, американские же были им чужды. Чтобы вырваться из нищеты, считались позволительными все средства.

Сперва преступные элементы италоамериканской группы паразитировали преимущественно на соплеменниках, занимаясь сверхэксплуатацией взрослых и детей, связанной с системой падроне, вымогательством и шантажом, шулерством, запугиванием и т. д. Постепенно сфера их деятельности расширялась, охватывая все более широкие круги американского общества. Так, «босс» чикагских уголовников Колосимо в 90-х годах еще мальчиком прибывший из Калабрии, в Чикаго подносил воду железнодорожным рабочим, потом подметал улицы, причем организовал подметальщиков на политическую поддержку демократической партии. Разбогатев путем преступных махинаций, он вместе с женой приобрел целую сеть публичных домов и пивных, а также крупный ресторан, названный «Кафе Колосимо» и посещавшийся высокопоставленной публикой.

Дозволенные и недозволенные средства наживы сочетались, переплетались, переходили друг в друга. Если в классической пуританской системе ценностей, служившей точкой отсчета для образцовой американской социальной психологии, богатство считалось милостью божией, дарованной за праведное поведение (от этого пункта реальная Америка конца XIX в. уже далеко отошла), то в иммигрантских группах, в частности в итальянской, богатство ассоциировалось с нечестностью. В исследованных Уайтом кварталах Бостона «рэкет (шантаж, мошенничество) функционирует так же, как в других местах законный бизнес», — писал Уайт. Один из его информаторов говорил: «Нельзя быть слишком честным, вас не станут уважать». Продвижение в этих кварталах было возможно лишь путем мошенничества и связанной с ним зачастую политической игры.

Кроме того, богатство считалось результатом удачи, случая. Отсюда широкое распространение в итальянских кварталах азapтных игр и пари и их вполне уважаемое там положение. И то и другое служило базой для особой отрасли коммерческой деятельности уголовных шаек.

В Чикаго, где итальянцы оказались самой поздней массовой иммигрантской группой, им было трудно соперничать с обосновавшимися там прежде, в период формирования города, иммигрантами других национальностей. Тем более устремлялись они в сулившие успех недозволенные области. Там и до них существовали ирландские, немецкие, скандинавские преступные шайки. С ними итальянские шайки вступили в борьбу, в которой им сослужили службу традиции групповой сплоченности и верности, привезенные из Старого Света. После битв и слияний итальянские шайки оказались во главе чикагского преступного мира. Свой «иммигрантский цикл» они совершили в этом городе преимущественно в уголовной области.

Исследователь итальянской иммиграции X. Нелли отмечает, что в Бразилии и Аргентине преступность среди итальянцев была меньше, чем в США, а в Милуоки, Новом Орлеане, Новой Англии — меньше, чем в Чикаго. Он приходит к обоснованному выводу, что корни той преступности, в которой столько обвиняли италоамериканцев, следует искать не в Италии, а в Америке, что вывезенные из Италии традиции и приемы расцвели пышным цветом в американских условиях и что «преступный бизнес» послужил италоамериканской группе средством приспособления к американской среде. Наиболее полным образом это проявилось в годы «сухого закона», когда итальянские шайки расцвели на контpaбандной торговле спиртным и совершенно инкорпорировались в американский преступный мир.