Разговоры о войне и мире в обществе США и среди политиков

Война и мир… Как часто приходится вступать в разговор на эту тему, путешествуя по Соединенным Штатам! С кем ни заговоришь — с профессором ли из «мозгового центра», где разpaбатываются проблемы внешней политики, с бизнесменом ли, со студентом или с рабочим, — она немедленно всплывет и станет центральной в беседе.

Прежде всего, конечно, речь пойдет о Вьетнаме — крайне непопулярная в стране грязная акция Пентагона, которая была задумана как молниеносная операция, но растянулась на долгие годы, тревожит всех. Лишь твердолобые зубры, ничему не научившиеся во Вьетнаме, упрямо твердят, что надо любой ценой усиливать военный нажим.

Затем начнется разговор о войне вообще. И он будет зависеть от того, кто ваш собеседник. Вы быстро найдете общий язык с рабочими, студентами и даже с иными капиталистами, чьи доллары циркулируют вне сферы военной промышленности. У вас вспыхнут жаркие споры с профессионалами-политиками, скажем, в Совете международных отношений, в гуверовском Институте войны, революции и мира, где до недавнего времени подвизался Керенский и где до сих пор висит портрет царя Николая Второго, в теоретических лабораториях «РЭНД корпорейшн» и Гудзоновского института. И у вас вовсе не получится никакого разговора с фабрикантами оружия.

Я встречался в дни поездки по США со многими деятелями движений в защиту мира. Неутомимая Дагмара Уилсон, возглавляющая уже много лет активное движение «Женщины, боритесь за мир», благообразный деятель религиозного движения квакеров, или «друзей на службе общества», как они себя называют, Стюарт Мичем, активный деятель Организации граждан за разумный мир Стэнфорд Готлиб, участники афроамериканских движений, студенты, бунтующие против призыва на военную службу во Вьетнаме, рассказывали мне много интереснейших вещей о своей борьбе за мир, которая продолжает шириться, приобретая все более активные формы.

Квакеры против войны

В пригороде Лос-Анджелеса Пасадена я посетил молельню квакеров, где нашли убежище трое молодых американцев, отказавшихся воевать во Вьетнаме, — Тимоти Спринглер, Стефен Дэвис и Уолт Скиннер. Вместе с ними, демонстрируя свою солидарность, здесь же поселились человек двадцать юношей и дeвyшек, выступающих против войны. Они бдительно охраняли Спринглера, Дэвиса и Скиннера. Сюда несколько раз приезжали представители полиции, патрули морской пехоты и армии, чтобы арестовать юношей, отказывающихся ехать на войну, но каждый раз отступали, опасаясь вызвать острую антивоенную демонстрацию.

Вместе с Спринглером, Дэвисом и Скиннером в молельне жили и несколько молодых семей. Меж скамьями бегали и играли ребятишки. Было шумно. Молодежь пела антивоенные песни, кто-то играл на гитаре. Несколько смущенные непривычной для молельни обстановкой, тихие, скромные квакеры тут же готовили для своих постояльцев бесплатные обеды, рассуждая, примерно, так: пусть среди этих молодых людей много атеистов, но главное сейчас не в различии убеждений, а в общей решимости противостоять войне.

— Я служил в «Корпусе мира» в Малайзии, — сказал мне, волнуясь, Скипнер, — и я убедился, что эта затея не имеет ничего общего с делом мира. Поэтому я расторг контpaкт и вернулся на родину. А теперь меня хотят заставить делать еще более грязное дело — убивать вьетнамцев. Но они этого не дождутся. Даже если меня посадят в тюрьму, я не пойду воевать на эту грязную войну!..

Движения, выступающие против войны, все еще очень разрозненны в США. Подчас им даже бывает трудновато найти общий язык: одни выступают за ненасильственный образ действий, другие говорят, что без насилия не обойтись, одни борются за широкое сплочение всех, кто за мир, другие стоят на сектантских позициях. Но при всем том сама жизнь заставляет этих разных людей сплачиваться в борьбе за достижение общей цели — мира во Вьетнаме.

После встреч со сторонниками мира мне было небезынтересно повстречаться с представителями диаметрально противоположного круга людей.

Мнение правящих кругов Америки о войне

Директор Гудзоновского института Герман Кан сказал мне, что правящие круги Америки свыклись с разговорами о войне — о ней говорят так много, что самые драматические прогнозы уже начинают казаться им будничными.

— Когда в 1959—1960 годах я подготовил для Вашингтона десять вариантов возможного термоядерного конфликта, это всех там взволновало, — заметил он. — Когда же я в дальнейшем разработал новые десять вариантов, они были встречены совершенно хладнокровно, я бы сказал даже, с каким-то безразличием.

Мне показалось, что это обстоятельство даже как-то обидело Кана, который был в свое время избалован сенсационной славой человека, способного спокойно взвешивать различные варианты истрeбления сотен миллионов людей. Вместе со своими сотрудниками Кан и сейчас занимается разработкой бесчисленных вариантов возможных войн, но даже он, чем дальше, тем больше склоняется к мысли о том, что при; нынешнем соотношении сил в мире США сейчас не могут себе позволить пойти на развязывание термоядерного конфликта. Сейчас… А как насчет дальнейшего?

Тут, как известно, специалистами по «горячей» и «холодной» войне исследуются два варианта борьбы с коммунизмом: ежели не проходит вариант всемирного конфликта, надо же использовать метод локальных войн, а заодно метод «тихой контрреволюции», который пытались применить, например, в Чехословакии. Но. это, понятно, отнюдь не исключает и перспективы «большой» войны в случае, если бы удалось создать решающий перевес сил и изобрести какое-нибудь сверхновое тотальное оружие, которое в расчетах Гудзоновского института, например, условно именуется «Doomsday machines» («Машины судного дня»).

И не случайно Пентагон расходует максимум средств на гонку вооружений; за 10 лет — с 1959 по 1968 год — военные расходы США составили свыше 551 миллиарда долларов — астрономическая цифра! А Пентагону все мало. 10 марта 1969 года «Нью-Йорк тайме» опубликовала статью о том, что министр обороны отверг как «абсолютно нереальные» разговоры о возможности существенного сокращения военных расходов в случае прекращения войны во Вьетнаме.

Кан вручил мне график в виде жирной волнообразной черты, рисующий вероятность мировой войны в различные I периоды, как она представляется работникам его института. Он доказывает, что сейчас эта вероятность ниже, чем была в 50-х годах. Однако в дальнейшем, по мере приближения к 2000 году, она, как полагает снова Кан, может возрасти. Почему?

Технический прогресс и вооружение

— Видите ли, — говорит он, потирая руки, — во многом это вопрос себестоимости конфликта. Технический прогресс, необычайно удешевит производство термоядерного оружия. К тому же будут изобретены и освоены совершенно новые средства борьбы, ведь каждые пять лет происходят большие перемены в технологии войны. Мы предвидим, например, возможность создания усовершенствованных «лучей: cмepти», новых видов бактериологического и химического оружия, новых способов психологической, вернее психической, войны путем оказания воздействия на мозг солдат: противника. Весьма вероятны и еще более сенсационные средства борьбы: воздействие на климат, способное нанести противнику катастрофический ущерб, искусственно вызываемые катастрофические землетрясения на территории врага, цунами, с помощью которых можно будет направлять всесокрушающую океанскую волну к берегам вражеской страны…

Герман Кан убежден, что в самом недалеком будущем наступит такой момент, когда фирмы, производящие оружие, настолько усовершенствуют технологию, что оно станет, так сказать, «общедоступным».

— Сейчас мог бы уничтожить человечество только тот, у кого в кармане нашлось бы 20—30 миллиардов долларов, — спокойно говорит он. — Но в будущем положение изменится: оружие массового уничтожения стремительно дешевеет. Вот поглядите. — Кан протянул мне гoлyбенький торговый проспект фирмы «Кюбик корпорейшн», торгующей paкетами, с надписью: «Форестер — самая дешевая система для запуска сателлитов». — Эта фирма предлагает любым покупателям paкеты по очень сходной цене: 10 штук за 6 миллионов долларов. Это четырехступенчатые paкеты, работающие на твердом топливе и способные вывести стофунтовый полезный груз на орбиту с перигеем в 300 морских миль. Но вы можете использовать эти paкеты не только для вывода сателлитов на орбиту, но и для баллистического удара. Подумайте: 10 ударов за 6 миллионов — это уже не так дорого…

Кан улыбнулся и добавил: Между прочим, эта коммерческая инициатива всполошила госдепартамент. Он поспешил заявить, что такие paкеты разрешается продавать только определенной группе стран. Каким именно — вы догадаетесь без труда… Так вот, подобные сделки предлагаются уже сейчас.

Я смотрю на этого пожилого, полного, улыбчивого человека в профессорских очках, который толкует о поиске средств массового уничтожения людей и о торговле этими средствами с такой же деловитостью, словно речь идет об изыскании путей увеличения дивидендов заурядной фирмы, и думаю о том, сколь свиреп и бесчеловечен мир бизнеса, порождающий подобный стиль мышления. Сколько раз в эти недели я встречался со специалистами «горячей» и «холодной» войны, и всякий раз повторялось одно и то же: вежливое обращение, любезный разговор, шутки, но под всем этим накаленная, бурлящая, слепая враждебность к новому, социалистическому миру.

Эти специалисты были бы готовы обрушить на нас все громы небесные, если бы… если бы не учитывали, что эти громы в таком случае с двойной силой обрушатся одновременно на их собственную голову. Мне особенно запомнился долгий и острый разговор со специалистами «РЭНД корпорейшн», которые с поистине поразительным упорством пытались доказать, будто бедной, обиженной коммунистами ФРГ необходимо наступательное оружие, будто угроза безопасности Европы исходит от Советского Союза, будто США вынуждены вести гонку вооружений ради защиты от коммунизма и т. д. и т. п. У этих господ не чувствовалось ни малейшего желания отойти хотя бы на один дюйм от застарелых канонов «холодной войны» и поискать возможности смягчения напряженности.

А ведь деятели «мозговых трестов» США, подобных «РЭНД корпорейшн», не могут не отдавать себе отчета в том, какими опасностями чревато это топтание на старых позициях в условиях знаменательных перемен, происходящих в мире. Не могут же они в конце концов не видеть, что в этих условиях старые расчеты на «отбрасывание» коммунизма уже недействительны. Но по-видимому, классовая ненависть застилает этим деятелям глаза, и они наперекор здравому смыслу упорствуют на своем и… допускают опасные для них просчеты.

Такой просчет, как известно, был допущен в отношении планов осуществления «тихой контрреволюции» в Чехословакии, и это признал не кто иной, как тот же Герман Кан, — читатель, вероятно, помнит опубликованное в «Правде» изложение его статьи по этому поводу, напечатанной в журнале «Форчун» («Правда», 13 ноября 1968 года).

Прогнозы по свержению социалистических режимов в Восточной Европе

Когда мы встретились, Кан, естественно, вспомнил об этой статье. Он не оспаривал анализа его самокритического выступления, который был дан в «Правде», пытаясь отрицать лишь тот факт, что речь шла о конкретном плане действий, направленном на свержение социалистического строя в странах Восточной Европы.

— Это был лишь прогноз возможного развития событий и анализ возможных вариантов, — скромно сказал он. Но тут же Кан сказал, что им и его коллегами был допущен серьезный просчет в оценке решимости СССР и других социалистических держав.

— Решительность ваших лидеров поразила американских экспертов, в том числе и меня, — заметил он. — Мы на это не рассчитывали. Между прочим, трое младших работников нашего института предупреждали меня, что социалистические страны не потерпят переворота в Чехословакии, — первый из них приходил ко мне с этим предостережением еще весной прошлого года, второй — после опубликования статьи «2000 слов», третий — за месяц до августовских событий. Но я, как и большинство экспертов США, не верил в возможность решительных действий…

И еще два любопытных признания сделал Кан: он заявил, что самый тщательный анализ информации, поступающей из Советского Союза, убедил его нынче, что в нашей стране — что бы ни писала буржуазная пресса — «нет оппозиции» и, напротив, наблюдается единение вокруг решений, принимаемых руководством СССР, и дал понять, то он немного завидует нам в том отношении, что у нас, по его выражению, «нет проблем с молодежью» (у самого Кана двое племянников объявили войну современному американскому обществу и ушли к хиппи, отрицающим Западную цивилизацию и бунтующим против войны во Вьетнаме).

— У значительной части американской молодежи,— грустно сказал Кан, — сейчас нет ни веры в бога, ни доверия к учителям, ни интереса к деньгам, ни заботы об идеалах…

Не потому ли этот неугомонный исследователь проблем термоядерной войны и эскалации вооруженных конфликтов в последнее время несколько умерил тон и начал все чаще переключаться на проблемы «локальных» войн, подрывной деятельности и экономического соревнования двух систем?

Такие факты, конечно, не следует переоценивать. И все же они говорят кое о чем поучительном. Как ни упорствуют теоретики «горячей» и «холодной» войны, как ни цепляются они за свои догмы, им никуда не уйти от того очевидного факта, что человечество неуклонно движется вперед в своем поступательном развитии и что соотношение сил на этой планете все больше меняется в пользу поборников прогресса, в ущерб защитникам старого, отжившего свой век мира корысти, голого чистогана и насилия.