Деятельность д. и. писарева. полемика между русским словом и современником.

Демократические журналы «Современник» и «Русское слово».

«Русское слово» — одно из самых ярких демократических изданий 60-х годов. Журнал этот, выходивший в течение шести лет, пользовался большим авторитетом у передового читателя. По всем основным проблемам общественно-политической жизни в период своего расцвета (1863—1865 гг.) «Русское слово», хотя и не всегда последовательно, но страстно и самоотверженно, отстаивало революционно-демократические позиции. На страницах «Русского слова» развернулась деятельность

Д. И. Писарева — выдающегося революционера, замечательного литературного критика и публициста, талантливого пропагандиста естествознания.

Несмотря на острую полемику с «Современником» в 1864—1865 гг., при всех противоречиях, колебаниях и ошибках, ведущие публицисты «Русского слова» достойно несли знамя революционной демократии, продолжая дело Белинского, Чернышевского и Добролюбова.

Журнал «Русское слово» был основан графом Г. А. Кушелевым-Безбородко в Петербурге, и первый его номер вышел в январе 1859 г. Богатый вельможа, литератор-дилетант, очень далекий от понимания событий эпохи, Кушелев-Безбородко взялся за журналистскую деятельность главным образом потому, что она была модной в 60-е годы. Возможно также, что он ставил перед собой задачу помочь либеральному дворянству в новых условиях подготовки отмены крепостного права сохранить свои позиции.

В редактировании «Русского слова» на первых порах участвовали Я. П. Полонский и Ап. Григорьев. Состав сотрудников «Русского слова» в 1859 — 1860 гг. отличался пестротой. Здесь печатались поэты школы «чистого искусства» — Я. Полонский, Л. Мей, А. Майков, прозаики — Г. Потанин, В.Крестовский.

Преобразование «Русского слова» связано с именем Г. Е. Благосветлова. Разночинец по происхождению, Благосветлов в 1851 г. окончил юридический факультет Петербургского университета и в течение некоторого времени преподавал литературу в военно-учебных заведениях. Политическая нeблагонадежность послужила причиной его отставки. Благосветлов отправился за границу, жил во Франции и Англии. Он познакомился с русскими революционерами-эмигрантами, сблизился с Герценом и некоторое время был учителем его детей.

Статьи Благосветлова дают основание говорить о близости его политических, философских и эстетических взглядов к программе революционной демократии 60-х годов.

С другой стороны, в публицистике Благосветлова нередко можно встретить либеральные тезисы. Но при всех колебаниях и реформистских тенденциях Благосветлов стоял весьма близко к революционным демократам, разделял их взгляды по главным проблемам общественного развития. Он не ограничивался деятельностью редактора и публициста «Русского слова» и принимал участие в революционной борьбе — был члeном «Земли и воли», а с 1862 г. — одним из руководителей этой подпольной организации; он играл важную роль в «Шахматном клубе», вокруг которого группировались передовые люди 60-х гг., близкие к кругу «Современника». Когда в 1866 г. «Русское слово» было закрыто царским правительством, Благосветлов оказался под арестом и с апреля по июнь 1866 г. был заключен в Петропавловской крепости.

Приход во второй половине 1860 г. в «Русское слово» Благосветлова, его энергичная деятельность на посту редактора во многом способствовали тому, что либеральная тенденция в журнале резко пошла на убыль, а демократическая с каждым номером усиливалась. И все-таки коренная перестройка «Русского слова» связана с именем Писарева.

Дмитрий Иванович Писарев был одним из крупнейших деятелей революционно-демократической журналистики 60-х годов XIX в. Выходец из культурной дворянской семьи, он получил хорошее образование — окончил гимназию, а затем историко-филологический факультет Петербургского университета. Вначале Писарев готовился стать ученым-филологом и не проявлял особого интереса к политической жизни. Однако на старших курсах он начинает заниматься журналистской работой, которая становится затем делом всей жизни великого критика и публициста. Позже Писарев утверждал, что в журналистике видит «высший идеал человека», и очень гордился своей профессией.

Литературный путь Писарев начал в 1859 г. в журнале «наук, искусств и литературы для взрослых дeвиц» под названием «Рассвет», который выпускал В. А. Кремпин. В этом либеральном педагогическом издании он возглавил литературно-критический отдел. Еще не разделяя революционно-демократических идей эпохи, Писарев на страницах «Рассвета» пропагандировал гуманизм, нравственное воспитание, эмансипацию женщины, с позиций реализма оценивал произведения писателей.

В октябре 1860 г. Писарев принес в редакцию «Русского слова» перевод поэмы Гейне «Атта Троль» и впервые встретился с Благосветловым. Вскоре они очень сблизились. С 1861 г., после окончания университета, Писарев начинает сотрудничать в журнале. С «Русским словом» связана вся деятельность Писарева-критика, публициста, философа, здесь сформировалось и окрепло его мировоззрение, были опубликованы все лучшие статьи.

Первый период работы Писарева в «Русском слове» оказался недолгим: в середине 1862 г. журнал этот, как и «Современник», за «вредное направление» был приостановлен на восемь месяцев, а Писарев попал в Петропавловскую крепость. И все же за весьма короткий срок — менее полутора лет — публицисту удалось сделать в журнале многое. В 1861 и 1862 гг. статьи Писарева печатались в каждом номере, и читателя поражают разнообразие их тематики, глубина постановки важнейших проблем философии, истории, социологии, литературы.

Революционный дух статьи «Бедная русская мысль» стал сразу ясен правительству. Издатель Ф. Ф. Павленков был предан суду только за то, что включил ее в собрание сочинений Писарева, которое выпустил в 1868 г.

Летом 1863 г. Писареву, по многочисленным ходатайствам родных и друзей, было разрешено публиковать статьи в «Русском слове». Начинается новый период деятельности критика и вместе с тем важнейший этап в истории журнала. Статьи его появляются в каждом номере, их общий объем составил 140 авторских листов. Находясь в каземате Петропавловской крепости, Писарев сумел стать идейным вождем «Русского слова», одним из наиболее видных представителей демократической печати. Весь журнал в целом, творчество публицистов Благосветлова, Зайцева, Шелгунова развивались под непосредственным его влиянием.

Первой работой Писарева, напечатанной в «Русском слове» после длительного перерыва, была его большая статья «Наша университетская наука» (1863, № 7 и 8), интересная тем, что в ней поставлены многие современные проблемы. Вспоминая о годах, проведенных в университете, Писарев рассказывает, почему он расстался с мечтой об академической деятельности и стал журналистом. В условиях спада революционного движения и натиска реакции такая исповедь публициста, дошедшая из стен политической тюрьмы, звала молодежь к общественной деятельности.

Писарев, Благосветлов, Шелгунов, Зайцев и другие публицисты «Русского слова» движущей силой истории считали «знание», «умственный прогресс». Отсюда, собственно, и вытекает теория реализма.

Борьба «Русского слова» против «чистого искусства», свидетельствуя о верности журнала идеям революционной демократии 60-х годов, помогала утверждению принципов критического реализма.

Выступление Зайцева носило хаpaктер резкого выпада по адресу ведущего публициста «Современника» — Салтыкова-Щедрина. Намекая на его служебную карьеру, Зайцев ставил под сомнение искренность великого сатирика. Это было оскорбительное, несправедливое обвинение!

На выпад Зайцева «Современник» сразу не ответил. Только в январском номере за 1864 г. в хронике «Наша общественная жизнь» Щедрин выступил с критикой «Русского слова» за «понижение тона», отвлеченное просветительство, за отход от революционно-демократических традиций.

Статья Писарева «Цветы невинного юмора» и фельетон Зайцева «Глуповцы, попавшие в «Современник», напечатанные в февральской книге «Русского слова» за 1864 г., были прямым откликом на выступление Щедрина. Писарев обвинял Щедрина в политической беспринципности, называя его «чистейшим представителем чистого искусства в его новейшем видоизменении», и заявлял, что его антикрепостнический пафос не что иное, как маскировка либеральных настроений, Зайцев пошел еще дальше. По его словам, Щедрин изменил революционным идеям Чернышевского, превратился в ограниченного, благонамеренного либерала. Подчеркивая свое сочувствие к «Современнику», Зайцев предупреждал редакцию: направление статей Щедрина противоречит традициям журнала и принципам его недавнего прошлого.

Спор в самом начале принял необыкновенно острый хаpaктер, он затронул не второстепенные, а узловые политические проблемы. Не было недостатка и во взаимных укорах. Обе стороны очень разгорячились, и это привело участников полемики «Русского слова» и «Современника» к искажению фактов, неоправданным подозрениям, грубости. Например, полемизируя со Щедриным, Писарев и Зайцев учитывали по существу только два момента: его полемические статьи против «Русского слова» и приведенное выше ироническое замечание сатирика о будущем общественном устройстве по роману «Что делать?». При этом как бы отбрасывалось все творчество Щедрина — лидера революционной демократии в это время. Далеко не во всем был прав и Щедрин, не сумевший увидеть основное в статьях Писарева — их революционный пафос и хотя не ясно сформулированное, но довольно отчетливо проявлявшееся стремление к коренным социальным преобразованиям. Писатель, в творчестве которого разоблачение антигуманистического существа помещичье-капиталистического строя достигло наивысшей художественной силы, Щедрин не понял революционного хаpaктера публицистики Писарева.

В дальнейшем Салтыков-Щедрин от полемики отошел. К концу 1864 г. он отказался участвовать в редактировании «Современника» и все меньше писал для журнала. Со стороны «Современника» полемику вел М. А. Антонович, выступавший под псевдонимом «Посторонний сатирик». «Русское слово» представляли Благосветлов, Зайцев, Писарев, Соколов.

В 1865 г. спор приобретает еще более острый хаpaктер. Но если отвлечься от всего наносного, поверхностного, случайного, то нужно признать, что полемика касалась самого широкого круга проблем философии, социологии, политики, эстетики, литературной критики. Спорили о материализме, об отношениях между трудом и капиталом, о социализме, о том, как следует оценивать литературные образы Катерины (из драмы Островского «Гроза»), Базарова, Рахметова и т. д.

Но в этом разнообразии была и главная тема — новые задачи демократии в условиях спада революционного движения 60-х годов, отношение ее к народу.

И все же, несмотря на свою остроту, полемика между «Русским словом» и «Современником» означала столкновение внутри одного, революционно-демократического лагеря.

В условиях 60-х годов, в обстановке бурного развития общественно-политических событий, русские революционные демократы искали правильных путей общественно-экономических преобразований, изучая проблематику самых различных областей — философской, экономической, политической, нравственно-этической и т. д. Эти поиски были невозможны без ошибок и заблуждений, без споров даже внутри одного лагеря. Так было в 1859—1860 гг. во время выступления Герцена против «Современника» с Чернышевским и Добролюбовым во главе. Так было в 1864—1865 гг., когда началась полемика «Русского слова» с «Современником».

Читайте также  Кто в киеве первее начал княжить?

Литературная полемика «Русского слова» с «Современником» нанесла ущерб освободительному движению, ослабила его силы, привела по существу к расколу между различными направлениями демократии. Она давала либерально-монархической журналистике пищу для выступления против и того, и другого журнала. Но полемика объективно принесла и пользу, способствовала более четкому определению идейных позиций журналов, в частности, выработке ясных тактических установок. Полемика помогла Щедрину в его трудном и противоречивом движении к демократии и социализму.

Что касается непосредственных результатов спора, то следует отметить, что он привел к снижению популярности «Современника» в глазах читателей. Антонович не мог выдержать соревнования с неизмеримо превосходившим его по таланту Писаревым. Значение же «Русского слова» и особенно популярность Писарева в ходе этой полемики заметно возросли.

В июне 1862 г. «Русское слово» по настоянию цензуры подвергалось приостановке на восемь месяцев. Затем последовал ряд «предостережений» редакции, а после каpaкозовского выстрела, в апреле 1866 г., журнал «Русское слово» разделил участь «Современника»— был закрыт за свое «вредное направление».

Поперечные профили набережных и береговой полосы: На городских территориях берегоукрепление проектируют с учетом технических и экономических требований, но особое значение придают эстетическим.

Деятельность д. и. писарева. полемика между русским словом и современником.

• « первая
• 20
• 21
• 22
• 23
• 24
• . . .
• последняя (28) »

Здесь нет необходимости входить во все детали полемики. Некоторые подробности о ней читатель найдет в самих статьях Писарева и в комментариях к ним. Если же отвлечься от частностей, от личных выпадов и непринципиальных обвинений, то основным в этой полемике следует признать вопрос об отношении к идейному наследию Чернышевского и Добролюбова, о тактической линии демократического движения в новой обстановке середины 1860-х годов. Одним из существенных предметов спора явилась при этом как раз «теория реализма» Писарева.

По-разному сложилась судьба обоих журналов в эти годы. «Современник» лишился своих испытанных руководителей — Чернышевского и Добролюбова. Общая линия редакции журнала в эти годы была менее последовательной, чем при Чернышевском и Добролюбове. В составе редакции, в кругу основных сотрудников журнала обнаружился недостаток единства. Помимо Некрасова, члeнами редакции и наиболее деятельными сотрудниками журнала были М. Е. Салтыков-Щедрин, М. А. Антонович, Г. З. Елисеев, Ю. Г. Жуковский, А. Н. Пыпин. В статьях не только молодого члeна редакции Жуковского, который позднее стал одним из типичных представителей либерального народничества, но и в высказываниях М. А. Антоновича и Г. З. Елисеева имели место отдельные ошибки, отклонения от линии Чернышевского. Хаpaктерно, что в конце 1864 года Салтыков-Щедрин выходит из редакции «Современника». Показательно также, что «Современник» теряет в эти годы некоторую долю влияния на демократического читателя, число его подписчиков сокращается.

Эти же годы следует признать временем наибольшего успеха «Русского слова» в читательской среде. Своим успехом журнал был обязан прежде всего деятельности Писарева. Но и «Русское слово», стоя в целом, как и «Современник», на революционно-демократических позициях, допускало серьезные ошибки. О противоречиях в мировоззрении Писарева говорилось выше. Но еще более противоречивую и во многом ошибочную позицию занимал молодой сотрудник журнала В. А. Зайцев. Путаными были его философские взгляды. Так, в одной из своих статей 1865 года Зайцев неправильно, примиренчески оценил субъективно-идеалистическую философию Шопенгауэра. Зайцев часто грешил вульгарно-материалистическим подходом к истолкованию явлений действительности. В политических взглядах Зайцева были также серьезнейшие отступления от революционно-демократической программы. С первых шагов своих в «Русском слове» он выразил неверие в революционную деятельность масс, отстаивал заговорщическую тактику, утверждая, что демократическая интеллигенция может действовать, не дожидаясь пробуждения политической сознательности масс и не считаясь с намерениями масс.

Полемика «Современника» с «Русским словом» открылась в самом начале 1864 года. В январской книге «Современника» за 1864 год (в очередном фельетоне из серии «Наша общественная жизнь») Щедрин выдвинул резкое обвинение по адресу редакции «Русского слова» в «понижении тона». Он резко критиковал отвлеченно-просветительские тенденции, выразившиеся в публицистике «Русского слова», писал о том, что сотрудники «Русского слова» возлагают все свои надежды на науку, которая «все даст со временем», и забывают о «жизненных трепетаниях» (под «жизненными трепетаниями» подразумевались революционно-демократические традиции). Щедрин в очень резкой форме предостерегал «Русское слово» от дальнейшей эволюции в сторону либерализма. Наиболее сильный удар при этом наносился по Зайцеву. Взгляды последнего Салтыков-Щедрин охаpaктеризовал как «зайцевскую хлыстовщину». Но говоря о тех преувеличенных надеждах, которые возлагаются «Русским словом» на науку, Салтыков-Щедрин, конечно, имел в виду и высказывания Писарева, например в статье «Наша университетская наука». У Щедрина имели место и памфлетные хаpaктеристики основных сотрудников «Русского слова».

«Русское слово» в февральском номере 1864 года резко откликнулось на фельетон Щедрина. Одним из таких откликов была и статья Писарева «Цветы невинного юмора», специально посвященная разбору произведений Щедрина. Писарев в этой статье дает вызывающе резкую полемическую оценку произведений сатирика, стремится представить его как безобидного юмориста, который якобы является чужим, случайным человеком в «Современнике», в революционно-демократическом лагерей

Но статья «Цветы невинного юмора» еще не касается брошенных со стороны Щедрина обвинений по существу. Следующая статья Писарева — «Мотивы русской драмы» — более открыто и прямолинейно обрисовывает действительные расхождения между критикой «Русского слова» и «Современника». Не случайно три года спустя после появления статьи Добролюбова «Луч света в темном царстве» Писарев обращается в «Мотивах русской драмы» к разбору «Грозы» Островского. Оценивая хаpaктер Катерины, Писарев заявляет свое несогласие с основным выводом статьи Добролюбова. Он «развенчивает» Катерину, рассматривая ее как обычное, заурядное явление в темном царстве. Хаpaктерно, что на первый план при этом выступает опять Базаров, который прямо противопоставляется Катерине. Базарова, а не Катерину считает Писарев подлинным «лучом света в темном царстве». Основная задача времени, по Писареву, состоит в подготовке таких деятелей, которые смогут внести в общество правильные представления о народном труде и подготовить условия для коренного разрешения социальных вопросов.

Развернутым изложением общественной программы Писарева в ходе этой полемики явилась его статья «Реалисты». Ее появление обострило полемику между журналами. Основным противником Писарева на этом ее этапе стал М. А. Антонович. «Теория реализма» вызвала резкие нападки в «Отечественных записках», «Эпохе» и других журналах того времени. Но то была критика

Деятельность д. и. писарева. полемика между русским словом и современником.

• ЖАНРЫ 360
• АВТОРЫ 275 761
• КНИГИ 649 040
• СЕРИИ 24 720
• ПОЛЬЗОВАТЕЛИ 607 618

Д. И. Писарев принадлежит к числу выдающихся деятелей шестидесятых годов прошлого века — эпохи, сыгравшей важную роль в истории русской общественной жизни, в развитии науки, литературы и искусства нашей страны. В условиях острейшей борьбы классов, развернувшейся в эти годы, Писарев выступил как революционный демократ и материалист. Влияние его на демократическую молодежь было живым и сильным. Его произведения жадно читались, вызывали горячие споры, поражали смелостью выводов и яркостью аргументации, будили мысль.

В последующие годы имя Писарева, как и других замечательных представителей разночинского периода в русском освободительном движении, не было забыто. Пролетарские революционеры использовали лучшие страницы произведений Писарева в своей борьбе с царизмом, с капиталистическим строем, за победу социалистической революции. В воспоминаниях Н. К. Крупской сохранились свидетельства об отношении В. И. Ленина к Писареву. «Писарева, указывает она, — Владимир Ильич в свое время много читал и любил». «Меня, писала Н. К. Крупская, — пленила резкая критика крепостного уклада Писаревым, его революционная настроенность, богатство мыслей. Все это было далеко от марксизма, мысли были парадоксальны, часто очень неправильны, но нельзя было читать его спокойно. Потом в Шуше я рассказала Ильичу свои впечатления от чтения Писарева, а он мне заявил, что сам зачитывался Писаревым, расхваливая смелость его мысли. В шушенском альбоме Владимира Ильича среди карточек любимых им революционных деятелей и писателей была фотография и Писарева». <"Правда", 3 октября 1935 года.>В своих произведениях В. И. Ленин цитировал отдельные яркие высказывания Писарева.

Советские люди высоко ценят творчество этого выдающегося мыслителя и критика. В его произведениях и сейчас волнуют многие страницы, исполненные острой ненависти к темным силам реакции, полные боевого оптимизма и горячей веры в светлое будущее народа, в силы прогресса и демократии.

Короткий по времени творческий путь Писарева был сложным и во многом противоречивым. Его литературное наследие требует внимательного исторического подхода, вдумчивой объективной оценки и того, что составляет силу Писарева как мыслителя, и тех идейных ошибок и колебаний, парадоксальных и неверных выводов, которые имеют у него место. Писарев рано начал свою публицистическую деятельность, а умер еще совсем молодым. Его взгляды на протяжении этой короткой деятельности в демократической журналистике по некоторым вопросам существенно менялись. В этих переменах отражается живой, не останавливающийся процесс развития критической мысли Писарева.

Говоря о Писареве, К. А. Тимирязев в одной из своих работ метко охаpaктеризовал его как критика «увлекающегося, но зато и увлекавшего». <К. А. Тимирязев, Сочинения, т. VIII, 1939, стр. 175.>Произведения Писарева отражают идейные искания передовой мысли его эпохи и своеобразие духовной эволюции самого Писарева в сложной и бурной общественно-политической жизни России того времени.

1860-е годы вошли в историю нашей страны как годы высокого подъема демократического движения. Уже во время Крымской войны нарастает волна крестьянских выступлений против произвола помещиков. Политическое положение в стране особенно обострилось после 1855 года. Поражение царизма в Крымской войне, обнаружившее глубокий кризис феодально-крепостнического строя, невыносимый помещичий гнет, ложившийся всею своею тяжестью на плечи миллионов крестьян, и полицейский произвол, царивший в стране, — породили революционную ситуацию. В эти годы, во время подготовки и проведения «крестьянской реформы» 19 февраля 1861 года, крестьянское движение получает особенно широкий размах. Наиболее крупным было выступление крестьян во главе с Антоном Петровым в селе Бездне Казанской губернии в апреле 1861 года, жестоко подавленное царскими войсками. На 1861 год падают также серьезные выступления студентов в Петербурге и в некоторых других городах, носившие ярко выраженный демократический хаpaктер. В 1861 году возникает и развертывает свою деятельность революционная организация «Земля и воля». Составляются и распространяются прокламации, обращенные к демократической молодежи, крестьянам, солдатам и призывающие к восстанию, к сопротивлению царским властям и крепостникам-помещикам. «Колокол» Герцена и Огарева и другие издания бесцензурной печати широко распространяются в России и способствуют развитию демократического движения.

Читайте также  Крестьянский вопрос в период правления александра i

В эти годы важнейшим вопросом для революционеров-демократов является вопрос о подготовке демократической крестьянской революции, о слиянии разрозненных выступлений крестьян и демократической молодежи в общее наступление против существующего строя. К этому и готовили демократические силы общества идейные руководители развернувшегося движения — Чернышевский и Добролюбов.

В. И. Ленин, определяя в работе «Крах II Интернационала» основные признаки революционной ситуации, указывал, что «не всякая революционная ситуация приводит к революции». <В. И. Ленин, Сочинения, т. 21, стр. 189.>Не привела к революции и революционная ситуация 1859-1861 годов. Не привела прежде всего потому, что не было тогда еще такого революционного класса, который был бы способен «на революционные массовые действия, достаточно сильные, чтобы сломить (или надломить) старое правительство, которое никогда, даже и в эпоху кризисов, не «упадет», если его не «уронят». <Там же, стр. 190.>Разрозненные действия крестьян и демократической молодежи не вылились в общее сокрушительное выступление масс против существующего строя.

Силы реакции во главе с царской властью, помещики-крепостники яростно сопротивлялись развивающемуся революционному движению. Царское правительство жестоко расправлялось с отдельными выступлениями крестьян и студентов. Буржуазно-дворянские либералы в обстановке революционной ситуации открыто предали интересы народа, дело прогресса страны и вступили в блок с крепостниками. В 1862 году, подавив первую волну серьезных выступлений демократических сил, реакция начала прямое наступление на лагерь демократии. Летом 1862 года, после правительственной провокации в связи с майскими пожарами в Петербурге, начались массовые репрессии, направленные против революционно настроенной демократической интеллигенции.

Для демократического движения наступили трудные годы, когда нужно было устоять против жестокого натиска реакции, собирать и готовить силы для нового революционного подъема. Испытав эти тяжелые удары, революционные демократы не прекратили своей самоотверженной борьбы. Но они продолжали ее в новых, очень сложных условиях.

Как раз на это время и падает наиболее напряженная литературная деятельность Писарева. Он пришел в демократическое движение к концу революционной ситуации 1859-1861 годов. Вскоре после начала своей деятельности в демократической журналистике он подвергся длительному тюремному заключению. Его освобождение совпало по времени с еще более жестоким наступлением реакции после выстрела Каpaкозова в 1866 году. Журнал, в котором он до этого времени работал, был закрыт, на демократическую литературу посыпались новые репрессии. А всего через два года после выхода на свободу трагическая гибель оборвала жизнь молодого критика.

Тяжелые условия, в которых развернулась блестящая, но кратковременная деятельность Писарева в демократической печати, и особенно общая трудная для демократического движения обстановка, начиная с 1862 года, но могли не отразиться на направлении этой деятельности, не могли не сказаться в отдельных противоречиях, свойственных Писареву.

Но при всем том Писарев был хаpaктерным «человеком шестидесятых годов», передовым борцом демократического движения. Основное, что бросается в глаза в его работах, написанных нередко под живым впечатлением тяжелых потерь, поражений и трудностей, переживаемых демократическим движением, — это чувство глубокого, боевого оптимизма, твердое убеждение в неизбежности движения вперед, уверенность в конечной победе сил демократии, постоянный боевой дух и молодой задор борца.

Литературно- публицистическое мастерство Д. И. Писарева.

— Журнал «Русское слово», являвшийся в 60-х годах одним из наибо­лее популярных изданий (особенно в среде учащейся молодежи), отра­жал революционно-демократическую идеологию и но многим обще­ственно-литературным проблемам выступал союзником «Современ­ника». Он начал издаваться в Петербурге с января 1859 г. как ежемecячный литературно-ученый журнал объемом в 25-30 печат­ных листов и включал в себя три отдела. Первый составляли произведе­ния художественной прозы, поэзии и научные статьи, во второй входи­ли критика и библиография, в третий («Смесь») — фельетон «Обще­ственная жизнь в Петербурге», рассчитанный преимущественно на иногородних подписчиков, заметки о зарубежной жизни, а также про­изведения малых художественных форм (короткие рассказы, пьесы). В качестве приложения к журналу выходил «Шахматный листок», кото­рый можно считать прообразом спортивных изданий в России.

— Именно в «Русском слове» начал свою публицистическую деятельность Писарев.

— Надо было обладать редакторским чутьем Благосветлова, чтобы в двадцатилетнем юноше, который появился в редакции в конце 1860 г. с переводами из Гейне, разглядеть «пророка молодого поколения», как называл Писарева Шелгунов. Писарев пришел в «Русское слово» молодым и еще незрелым человеком. Опыт его литературной работы ограничивался сотрудничеством в издававшемся артиллерийским офицером В. А. Кремпиным «Рассвете» — ежемecячном журнале «наук, искусств и литературы для взрослых дeвиц», где он вел библио­графический отдел.

— Идея эмансипации человеческой личности, провозглашенная Благосветловым со страниц «Русского слова» и выделившая этот журнал из всех других демократических органов 60-х годов, была заявлена и развита уже в первых выступлениях Писарева — «Идеализм Плато­на» и «Схоластика XIX века». Задачу освобождения личности он свя­зывает с борьбой против идеалистической философии, видя в ней теоретическое оправдание правительственного и политического за­кабаления. Свою борьбу с идеализмом он воспри­нимал как борьбу с теми путами, которые накладывают на человека религия и официальная идеология.

— «Схоластика XIX века» стала очень важным этапом в становлении демократических взглядов Писарева. В первой ее части, появившейся в майском номере «Русского слова» за 1861 г., публицист высказыва­ет еще сомнение в действенности журналистики и литературы, их вли­янии на жизнь общества, потому что их замучили споры по пустя­кам, заели рутина и схоластика. Вторая часть статьи, вышедшая в разгар студенческих волнений (опубликована в сентябрьском номере за 1861 г.), свидетельствует об эволюции взглядов Писарева влево.

— В начале 1862 г. публицист печатает статью «Московские мыслите­ли», в которой выступил в защиту отрицательного направления в рус­ской литературе и общественной мысли 60-х годов. Он доказывал, что последовательное отрицание самодержавно-крепостнической действительности — единственно возможное для честного человека развитие идей в России.

— В статьях конца 1861 —начала 1862 г. (вторая часть «Схоластики XIX века», «Бедная русская мысль», «Базаров») Писарев не скрыва­ет своего стремления к революционному преобразованию общества. Наиболее полно в подцензурной печати его взгляд на революцию и роль народных масс в истории выражен в статье «Бедная русская мысль». Рассматривая реформаторскую деятельность Петра, но несомненно имея в виду и реформы Александра II, публи­цист убедительно раскрывает, что в основе исторического развития лежит деятельность народа. Петр I для Писарева — символ самодер­жавия, деспотической власти, пытающейся навязать народу свою волю. По мнению Пи­сарева, жизнь тех семидесяти миллионов, которые называются общим именем — русский народ, не были затронуты реформами Петра: все они прошли мимо народа, ни одна из них «не прохватила вглубь, по­тому что ни одна из них не была вызвана живой потребностью само­го народа».

— Наиболее определенно призыв к свержению самодержавия прозву­чал в 1862 г. в прокламации о Шедо-Ферроти. Предлогом для ее написа­ния послужила провокационная брошюра Шедо-Ферроти (исевдоним барона Ф. И. Фиркса, агента царского правительства в Бельгии), на­правленная против А. И. Герцена и вызвавшая возмущенную реакцию в леворадикальных кругах российского общества оскорбительными намеками на Герцена и его деятельность. Прокламация Писарева на­писана патетически, в агрессивном, доходящем до экстремизма тоне. Эта прокламация послужила причиной ареста Писарева – его посадили на 4 года в Петропавловскую крепость. За два с половиной года заключения Писарева в «Русском слове» было напе­чатано 26 статей, среди которых его лучшие работы но литературе, эстетике, истории, педагогике, естествознанию. Литературно-крити­ческая деятельность Писарева периода тюремного заключения отме­чена неуклонным развитием радикализма, перенесенным уже во вне-политические области. Двойной цензурный надзор, который был установлен за литератур­ной деятельностью Писарева, позволял ему лишь в рамках педагоги­ческих и эстетических тем обращаться к вопросам свободы личности и свободы творчества.

— Борьба с эстетством и эстетикой становится главной темой писаревской критики в 1864-1865 гг., когда формируется его концепция «реализма» как разновидности «реальной критики», дополненной лозунгом «разрушение эстетики». В этот период его популярность как теоретика и духовного вождя русского нигилизма достигает своего пика. Программной становится работа «Реалисты» (в цензурном варианте — «Нерешенный вопрос»), вышедшая в 1864 г. и совме­стившая в себе черты литературной критики, публицистики, фило­софского и политического манифеста. С «Реалистов» берет начало тенденция непримиримого и демонстративного отрицания Писаре­вым эстетических и художественных авторитетов. Эстетические во­просы, по Писареву, отделяют друг от друга даже представителей од­ного идейного лагеря.

— Он объявил войну всему, что сковывало мысль, презрительно на­зывая это «эстетикой». Разоблачение «эстетики» было для него рав­нозначно борьбе с рутиной, косностью, застоем, традициями, при­вычками. Взяв за основу материалистический взгляд на искусство,

— Писарев утилитаристски обосновывает идею гражданского назначе­ния литературы. Последовательный реализм, считает он, безусловно презирает все, что не приносит существенной пользы. Вот почему и поэт, не переставая быть поэтом, обязан приносить обществу дей­ствительную и несомненную пользу.

— Особенно резко крайности утилитаристской эстетики Писарева проявились в отношении к Пушкину. В статьях «Евгений Онегин» и «Лирика Пушкина», опубликованных в 1865 г., он рассматривает твор­чество поэта с позиций своей теории «реализма», в основе которой лежал вопрос о «голодных и раздетых». Отказавшись от эстетических подходов, прямолинейно оценивая творчество великого поэта утилитаристски­ми принципами теории «реализма», Писарев не сумел понять ни Пушкина, ни статей Белинского о Пушкине. В ряде статей Писарев критикует Белинского и Добролюбова за отступления от «реализма», за уступки «эстетикам».

Читайте также  Русско-турецкая война (1877—1878)

— Будучи по складу литературного и общественного темперамента революционером и радикалом, Писарев достигал крайностей в своих оценках явлений литературной и социальной жизни. Период его тю­ремного творчества во всех отношениях уникален. Апология действи­тельности и здравого смысла у Писарева — это прежде всего протест против любой несвободы, а проповедь «реализма», ведущаяся из тюремного каземата, — это в большей степени мечта о должном, нежели размышление о настоящем, реальном. Его творчество было ориентировано на молодежную аудиторию, отрицающую официаль­ную, нормативную культуру. Парадоксальность являлась одной из основных черт его публицистики. Выдвигаемые им положения ка­жутся порой странными, противоречащими привычным понятиям. Но за парадоксальностью скрывается свежий, оригинальный взгляд, облеченный в блестящую метафорическую форму.

— Его стиль хаpaктеризуют дерзость мысли, определенность суждении, покоряющая логика, афористичность выражений и едкая ирония, которые завора­живают, увлекают читателя.

М. А. Антонович

В 1863 году, после cмepти Добролюбова и ареста Чернышевского, между Салтыковым-Щедриным, с одной стороны, и Елисеевым, Антоновичем, Потиным — с другой, возникают серьезные разногласия, свидетельствующие об отходе ряда члeнов редакции от принципов Чернышевского и Добролюбова и о понижении теоретического уровня литературной критики. Ведущим критиком «Современника» после cмepти Добролюбова и ареста Чернышевского становится М. А. Антонович. Он старался удержаться на эстетических позициях, завещанных его учителем Чернышевским, но это ему не удалось: Антонович был скорее эпигоном и вульгаризатором, чем последователем автора «Что делать?».

Огрубляя идеи Чернышевского, он писал: «Даже возвышенные эстетические наслаждения подчиняются желудку, или, выражаясь деликатнее, чувству голода». Поэтому проблемы искусства вторичны. Но если касаться этой области, то искусство и наука должны служить обществу: «Посредством искусства можно распространять и популяризировать идеи».

Критическая деятельность Антоновича падает на пореформенное время. В первую половину 1860-х годов возникают расхождения в среде радикалов. Между их журналами «Современник» и «Русское слово» начинается резкая, ожесточенная полемика, которая осталась незавершенной, так как в 1866 году оба журнала были закрыты.

В 1864 году Салтыков-Щедрин в статье «Наша общественная жизнь» подвергает критике «Русское слово» за академизм и просветительство. Недружественными статьями обменялись Д. И. Писарев, главный критик «Русского слова», и М. А. Антонович.

Д. И. Писарев был бесспopно одаренным человеком. Его статьи хотя и отличались многословием и свирепостью, но были искренни, живы и остроумны. Он умел сразить противника метким словом. Называя себя «мыслящим реалистом», он отбрасывал всякое искусство, делая исключение только для тенденциозного, которое, по его мнению, годилось для обучения научной интеллигенции.

Писарев написал множество статей и отрецензировал произведения Гончарова, Тургенева, Писемского, Островского и Л. Толстого. Ему принадлежит знаменитое развенчание Пушкина, заодно и Белинского.

Главное для Писарева — просветительская деятельность в массах, а двигатель прогресса — накопление и распространение знаний, причем явное предпочтение он отдает естественным наукам. В соответствии с таким подходом гуманитарные виды деятельности — эстетика, литература, критика — должны быть «реальными», содействовать решению пpaктических социальных задач. С такой точки зрения отрицаются «чистая» философия, «чистая» нравственность, «чистое» искусство. «Поэт — или титан, потрясающий горы векового зла, или же козявка, копающаяся в цветочной пыли»,— утверждал Писарев. Для того чтобы «потрясать горы векового зла», нужен талант. Природный дар нелишне иметь и критику, чтобы отличить красоту от безобразия, и потому красота — «личное чувство», индивидуально-интуитивное. Не допуская элементов «чистой» эстетики, Писарев склонен окончательно «разрушить» ее и не допустить даже в том утилитарном виде, в каком она предстала в работе Чернышевского «Эстетические отношения искусства к действительности». Такое идеальничанье Писарев усматривает у Белинского и Добролюбова.

Задача критики — «гуманизировать русское крестьянство». Высший критерий оценки личности, равно как и героев художественных произведений,— единство знания и дела. Этим требованиям удовлетворяет Базаров. С точки зрения Писарева, все другие герои русской литературы (Печорин, Рудин) не идут с ним ни в какое сравнение. Включаясь в полемику 1860-х годов, Писарев отмечает у Салтыкова-Щедрина легкость юмора, носящего поверхностный хаpaктер, роман «Война и мир» понят как «образцовое произведение по части патологии русского общества», поскольку его герои обходятся без знаний, без мыслей, без энергии и без труда. С этих антиисторичных и крайне утилитаристских позиций оценивается творчество Пушкина и его толкование Белинским. Содержание романа — мелко и незначительно, между Онегиным и Пушкиным нет различий. Пушкин и есть Онегин, как Онегин — тот же Пушкин. Роман «Евгений Онегин» не может оказать никакой помощи голодным и обездоленным, и потому его роль в борьбе против крепостничества равна нулю, а сам он бесполезен. Ни жизнь Онегина, ни жизнь Пушкина не имеют права быть предметом художественного изображения. Писарев делает вывод, что Пушкин — типичный поэт «чистого» искусства, «версификатор», «великий стилист», который не интересовался ни обществом, ни народом и который не мог определить, в чем состоят их интересы.

Чем дальше развивался Писарев в этом направлении, тем к более свирепым выводам относительно искусства он приходил, в конце концов предложил предать его забвению из-за полной бесполезности.

М. А. Антонович выступил не столько против крайних взглядов Писарева, сколько против его конкретных оценок тех или иных произведений.

Сначала спор между «Современником» и «Русским словом» разгорелся вокруг романа Тургенева «Отцы и дети». Антонович написал статью «Асмодей нашего времени». Почти одновременно со статьей «Базаров» выступил Писарев, их оценки романа были противоположными. Антонович рассматривал Базарова как карикатуру на нового человека. Писарев в нем видел тип настоящего нового человека. Вывод Антоновича таков: «дети» дурны, они представлены в романе во всем безобразии; «отцы» хороши, что и показано в романе. Писарев держался противоположной точки зрения. К нему присоединился В. А. Зайцев в статье «Взбаламученный романист».

В это время (1863) подъем общественного движения в России уже закончился, и Антонович отметил нарастание кризисных явлений в обществе и в литературе. Он писал, что либеральные настроения оказались «лицемерными», «искусственными», что «обличительное» направление теперь сменяется «защитительным», храбрость исполинов и пигмеев от литературы поумерилась и упала. Для Антоновича ясно, что в этих условиях роман Тургенева «Отцы и дети» — «знамя» антинигилизма, что вокруг этого явления «сгруппировалось все, что прежде лицемерило в литературе и притворно увлекалось бывшими некогда в моде возвышенными стремлениями, широкими и смелыми тенденциями».

Что касается теории критики, то Антонович снова задевает Писарева. Он отвергает теорию «подражания природе», «украшения», «пересоздания» или копирования природы, принимая формулу «воспроизведение действительности», смысл которой предполагает изображение «только преобладающих черт». Взгляд Писарева на искусство, отрицающий «эстетическое наслаждение», он хаpaктеризует как «аскетизм». «Заслуживает порицания не эстетическое наслаждение само по себе,— пишет Антонович,— а только злоупотрeбление им,— теория искусства для искусства отвергается не потому, что она неестественна и несправедлива, требуя от искусства эстетического наслаждения, а потому, что она односторонняя, слишком суживает задачу искусства, ограничивая ее исключительно одним только наслаждением. без соединения его с полезным».

Спорит Антонович с Писаревым и по поводу нигилизма и антинигилизма, направляя свои усилия на то, чтобы доказать идентичность романов Тургенева «Отцы и дети» и Писемского «Взбаламученное море», тогда как Писарев не ставил знака равенства между этими произведениями.

На первый план при оценке художественных произведений всегда выходило субъективное представление критика о полезности того или иного писателя или произведения. При этом критик постоянно был вынужден примирять противоречия между собственными вкусами и общественными взглядами, но часто был не в силах это сделать, так как в его суждениях невольно побеждали то эстетический вкус, то мысль об общественной пользе. Показательно, например, отношение Антоновича к Некрасову. С эстетической точки зрения Антонович считает Некрасова средним поэтом и пишет, что он не является лириком высшего, мирового значения: «он творил холодно, обдуманно и строго, с определенной наперед намеченной целью, с известной тенденцией, в хорошем смысле этого слова». Независимо от того, прав или не прав Антонович, тут существенно другое: Антонович не любит Некрасова как поэта и отказывает ему в таланте. Однако общественное значение Некрасова он признает, и это оказывается решающим — пусть Некрасов принес «чувства сердца» в жертву «соображениям ума», он все-таки остается большим и настоящим поэтом жизни. Таким образом, для Антоновича плохая поэзия, если она приносит общественную пользу, автоматически становится хорошей. Значит, все дело в тенденции: нужная Антоновичу тенденция — хорошая литература, не нужная критику тенденция — плохая литература. Некрасов держался хорошей тенденции, Достоевский — плохой. Он писатель тенденциозный в худшем смысле этого слова. Тенденция его романов противоположна хорошей тенденции романа Чернышевского «Что делать?». Отсюда следовало, что Некрасов и Чернышевский — замечательные художники, Достоевский — писатель никуда не годный, воспевающий «клерикализм», «умерщвление личности», средневековый аскетизм, мистику, романы его скучны, перенасыщены политическими и «душеспасительными» рассуждениями, психологизм в них подменен психиатрией.

В полемику Антоновича с «Русским словом» были втянуты и журналы Достоевского «Время» и «Эпоха». Когда Писарев написал статью «Цветы невинного юмора», направленную в адрес Салтыкова-Щедрина, то критика поддержал Н. Н. Страхов в статье «Междоусобие» (журнал «Эпоха»), В ответ Салтыков-Щедрин опубликовал в «Современнике» «драматическую быль» «Стрижи», в которой высмеял беспринципность журнала «Эпоха». В полемику включился Ф. М. Достоевский со статьей «Господин Щедрин, или Раскол в нигилистах». Литературный спор принял ожесточенный хаpaктер. Участники не стеснялись в выражении своей неприязни друг к другу.