Краткая биография сомов

Жизнь и творчество Константина Сомова

Сомов Константин Андреевич (Россия/Франция, 1969 — 1939) «Автопортрет» 1909

Константин Андреевич Сомов (1869 — 6 мая 1939) — русский живописец и график, мастер портрета и пейзажа, иллюстратор, один из основателей общества «Мир искусства» и одноименного журнала. Сын учёного-искусствоведа А. И. Сомова, который до конца своей жизни служил хранителем коллекции Эрмитажа.

Он в молодости знал Брюллова, встречался с Федотовым. В 1871 году Сомов-старший стал Почётным вольным общником Императорской Академии художеств, с 1886 года стал старшим хранителем Эрмитажа и члeном-учредителем Общества русских аквафортистов. А еще он был редактор «Вестника изящных искусств» и с 1891 года – сотрудником отдела искусств в издании Энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона.

В 1889 г. Сомов поступил в Академию Художеств, где учился в мастерской И. Репина. В 1897 г. художник добровольно покинул Академию и провел две зимы в Париже в самостоятельной работе. В одно время с ним в Париже учились и работали А. Бенуа, Е. Лансере, А. Остроумова и другие “мирискусники”. Здесь Сомов сблизился с А. Бенуа, который написал о нем первую статью, появившуюся в журнале “Мир искусства” в 1898 г.

Репин называл Сомова «способный юноша». Уже в студенческие годы художник стал рисовать арлекинов и дам XVIII века, которые чуть позже принесут ему известность. Один из сокурсников Сомова вспоминал: «Ярко помню чувство изумления от неожиданности и потом восхищение, когда он принес свой эскиз на заданную Репиным тему «Около пруда». Позже Бенуа назвал Сомова «создателем идиллического стиля минувшей жизни».

В 1899 г Сомов вернулся на родину и поселился в Петербурге. Здесь он занялся портретной живописью, создал портреты А. Бенуа, А. Остроумовой, художницы Е. Мартыновой (“Дама в гoлyбом”, 1897 — 1900).

Манера Сомова соответствовала эстетике “мирискусников”, соединяя гармонию мечты с реальностью, отличалась поэтичностью образов в сочетании с утонченностью и одухотворенностью.

Сомов принимал самое деятельное участие в оформлении журнала “Мир искусства”, а также периодического издания “Художественные сокровища России” (1901 — 1907), издававшегося под редакцией А. Бенуа, создал иллюстрации к “Графу Нулину” А. Пушкина (1899), повестям Н. Гоголя “Нос” и “Невский проспект”, нарисовал обложки поэтических сборников К Бальмонта “Жар-птица. Свирель славянина”, В. Иванова “Cor Ardens”, титульный лист книги А. Блока “Театр” и др.

Наряду с пейзажной и портретной живописью и графикой Сомов работал в области мелкой пластики, создавая изысканные фарфоровые композиции: “Граф Нулин” (1899), “Влюбленные” (1905) и др.

К. Сомов экспонировал свои произведения на выставках “Мира искусства”, Союза русских художников, персональной выставке в Петербурге (1903), берлинском “Secession”, парижском “Salon d’Automne” (“Осенний салон”, 1906), чем приобрел широкую известность не только в России, но и в Европе. После Октябрьской революции, как и многие другие деятели искусства, Сомов испытывал бытовые трудности, не имея заказов на работу.

В декабре 1923 г. К. Сомов вместе с Русской выставкой выехал в США в качестве уполномоченного от Петрограда. На родину он больше не вернулся, навсегда оставшись во Франции.В Америке Константин Сомов прожил больше года — с января 1924 по май 1925 года. Кроме того, в 1924 году он успел «смотаться на все лето» в Париж, где Владимир Гиршман, эмигрировавший во Францию еще в 1922 году, знавший Сомова лично очень давно и всегда ценивший его творчество, организовал персональную выставку художника в своей галерее.
Еще в 1906 году Гиршман был избран почётным пожизненным члeном парижского «Осеннего Салона», поэтому куда иммигрировать, вопрос у него не стоял. Тем более, что оставалось делать в России, если после революции он, стремившийся способствовать развитию музейного дела, даже принял в 1918 году должность председателя «Союз деятелей московских художественных хранилищ», а в начале 1919 года его коллекция была национализирована, в особняке открыт Музей мебели, а картины в июне 1920 года переданы в Румянцевский музей

О НЕТРАДИЦИОННОЙ ОРИЕНТАЦИИ СОМОВА.

О нетрадиционной ориентации написано очень мало. Первый юношеский роман у Сомова случился с Димой Философовым . Как пишет в своей книге Кон, «c Димой Костя сразу нашел общий язык, и они сдружились. По свидетельству Бенуа, учившегося в той же гимназии, особая близость Димы и Кости, которые держались вместе и особняком, почти никому не нравилась. И, быть может, они не стали объектами насмешек и изгоями только потому, что оба раньше срока покинули заведение Мая».

Дмитрий Владимирович Философов происходил из старинного дворянского рода, его отец был ближайшим помощником военного министра Д. А. Милютина и члeном Государственного совета. Мать Анна Павловна (урождённая Дягилева) была литератором и одной из учредительниц высших женских учебных заведений и благотворительных обществ.

Осенью 1899 года Сомов вернулся из Парижа в Петербург. Занимаясь деятельностью «Мира искусства», Константин стал часто общаться со своей школьной любовью – Дмитрием Философовым. И, возможно, могла бы вспыхнуть «угасшая любовь», но сердце Дмитрия уже было занято его двоюродным братом из Перми Сергеем Дягилевым. Кон в своей книге пишет: «Несмотря на то, что с Дягилевым Сомов будет много сотрудничать, некоторая неприязнь сохранится на всю жизнь».

Позже Сомов Сблизился с Кузьминым Михаилом Алексеевичем. Сомов прочел гомоceкcуальную повесть Кузмина «Крылья», а тот, в свою очередь, мечтал познакомиться с Константином в надежде, что художник напишет его портрет.

Кстати, Иванов, который, шутя, написал о совращении Сомова, стал, пpaктически сводником, поскольку поэт и художник зимой 1905-1906 годов часто встречались именно на вечерах в доме у Ивановых.

Впрочем, влюбленности поэта Сомов сначала и не замечал (у Кузмина в то время был свой «сердечный друг» — Павел Маслов), до тех пор, пока не прочел об этом в дневнике поэта, который вел его в течение всей жизни, считал «открытой книгой» и даже читал иногда в узком кругу друзей. О Сомове Кузмин написал, как о «бодрящем, с любовью к жизни, к телу и плоти, и без никакого нытья» мужчине. Уже к весне 1906 года их отношения стали более близкими.Кроме того, в течение почти пяти лет романа художник был «личным иллюстратором» поэта — подбирал иллюстрации и рисовал виньетки к текстам поэта. Как пишет Кон, «они остались друзьями, хотя в записках Сомова обнаружится несколько нелестных отзывов о стареющем Кузьмине».

Сорокалетний художник познакомился с восемнадцатилетней моделью Мефодием Лукьяновым (1892-1932) в сентябре 1910 года. Но поскольку Николай наезжал из Москвы редко, а натурщики для работы были нужны всегда, то Сомов, конечно, воспользовался услугами Лукьянова. Для плодотворной работы юноша даже поселился в квартире художника, познакомился с его родственниками и вскоре из натурщика, помощника и друга быстро превратился в «сына, брата и мужа», как называл его сам художник. Их связь историки называют «образцово-показательным бpaком», который продлился 22 года (!), «без размолвок и почти без измен».

К сожалению, о жизни самого Лукьянова до встречи с Сомовым и его жизни до эмиграции пpaктически ничего неизвестно. Остался лишь портрет Мифа (как называли Мефодия родственники художника и близкие друзья), написанный Сомовым в 1918 году, купленный музеем Александра III и находящийся ныне в Русском музее Санкт-Петербурга (понятно, что это разные названия одного музея!).

Художник изобразил Лукьянова, сидящим на диване в пижаме и халате. Искусствоведы отмечают, что в разгар революции, ниспровергающей старый мир, во время уличных перестрелок и ночных грабежей художник пишет очень «домашний, уютный портрет», в котором на первом плане спокойное выражение лица юноши, домашний халат и удобная поза сидящего.

Весной 1931 года у Мефодия началось обострение туберкулеза, он начал медленно угасать. Новый 1932 год Сомов встречал у постели больного. Сестре Анне художник писал: «Он стал очень тих и кроток и со мной очень нежен — от этого у меня разрывается сердце».

В одном из писем он пишет: «После окончания моей дневной работы Мефодий (обратите внимание, художник называет друга полным именем!) просит меня всегда ему показывать, что я успел сделать. Вчера моя акварель ему так понравилась — день у него был грустный, мрачный, — что он стал над нею плакать. И у меня потекли слезы, так мне было его жаль и так мне стало за него грустно. ».

В другом письме Анне Константин продолжает больную для него тему: «Каждая минута моей жизни теперь мука — хотя я делаю всё, что нужно, — ем, разговариваю с посетителями, даже работаю немного, — мысль о Мефодии и о предстоящей разлуке меня не покидает. Теперь я впитываю в себя его лицо, каждое его слово, зная, что скоро не увижу его больше».

Историки пишут, что Мефодий хотел исповедоваться и причаститься, но боялся об этом сказать Константину, зная, что тот атеист. Когда Константин узнал об этом, то сказал, что согласен, если это принесет Мефодию облегчение. В дневнике своем он записал: «Что у него, несчастного происходит в душе? Великий страх, отчаянье расставаться с жизнью?»

Предcмepтными словами Мифа, любимой Мифемы, обращёнными к Сомову с нежностью, были: «Костя. до свидания». Мефодий Ге opгиевич Лукьянов умер в 1932 году в Париже от туберкулеза, не зная, что его сердечный друг переживет его только на семь лет. И что в его жизни будет еще один молодой, красивый мужчина, которого историки называют «последней любовью художника».

Художник стал искать натурщиков, и в декабре 1929 года в его доме появился Борис, о чем он тут же «отрапортовал» сестре: «Стал рисовать этюды и наброски с голого тела. Пока нашел одного русского, очень хорошо позирующего и хорошо, но слишком атлетично для Дафниса сложенного, и подговорил его на 10 сеансов. Три раза уже рисовал его и вижу, как трудно будет мне справиться». Сомнение художника, возможно основывается на том, что юный пастушок Дафнис не мог быть похожим на атлета, а Борис профессионально занимался боксом.

Читайте также  Краткая биография велтистов

В другом письме Сомов дает информацию о своей модели: «А мой натурщик, русский, 19 лет, оказался очень умным, образованным и славным. Так заинтересовался своим позированием и моей целью, что попросил меня дать ему прочесть роман Лонгуса».Книга с иллюстрациями Сомова вышла в 1931 году (интересно, как на это отреагировал еще живой Миф?).

После cмepти Лукьянова Сомов уезжает из наполненной воспоминаниями квартиры и старается занять себя работой – Борис продолжает ему активно позировать, причем, очень часто в обнаженном виде.Благодаря своему участию и заботе о 63-летнем художнике, 22-летний юноша становится не только любимой моделью Сомова, но, пpaктически, его компаньоном, как пишут исследователи, «заменив в эмоциональном плане умершего Мифа». Они вместе часто посещают выставки, театр и синематограф, ведут светскую жизнь.

Во второй половине 1930-х Сомов пишет целый ряд портретов обнаженного Бориса, которые в источниках названы «картинами гомоэpoтического содержания». В 1937 году художник пишет еще один известный портрет Снежковского «Обнаженный юноша», который находится сейчас в коллекции Русского музея в Санкт-Петербурге.

В 1938 году – новый портрет Бориса, а через год художника не стало.

Константин Сомов — романтик Серебряного века

Константин Андреевич Сомов (Konstantin Andreyevich Somov; родился 30 ноября 1869 г. — умер 6 мая 1939 г.) был известным русским художником начала XX столетия, чье имя неразрывно связано с обществом «Мир искусства». Творчество Константина Сомова — яркий пример русского символизма с хаpaктерной для модерна декоративностью стиля. Картины этого живописца и графика разнообразны по жанру. Он писал реалистичные портреты, идеализированные пасторали с радугами, часто обращался к образам театра и маскарада, вдохновленным шедеврами Галантного века.

Биография Константина Сомова

Константин Сомов родился 30 ноября 1869 года в незаурядной и обеспеченной семье любителей искусства. Его отец был хранителем Эрмитажа, а мать занималась музыкой. В доме имелась большая коллекция старинных картин и гравюр, постоянно велись разговоры о живописи. Когда Константин решил стать художником, отец горячо поддержал его и даже обустроил для него мастерскую с большим окном.

Константин Сомов еще в гимназии сдружился с Александром Бенуа и несколькими другими будущими деятелями «Мира искусства». Художественное образование он получал в Императорской Академии, став учеником Ильи Репина. Тогда же он сошелся с Сергеем Дягилевым и Львом Бакстом. Сомов, Бенуа и Бакст не окончили академического курса и отправились доучиваться во Францию, так как считали официальный академизм и реализм передвижников скучными и изжившими себя. В конце 1890-х годов при их непосредственном участии было сформировано объединение мирискусников.

На рубеже веков Константин Сомов иллюстрировал журнал «Мир искусства», писал картины, среди которых знаменитая «Дама в гoлyбом», и занимался книжной графикой. Он стал автором обложек и иллюстраций к произведениям Александра Пушкина, Николая Гоголя и многих поэтов-современников. Первая персональная выставка была проведена в 1903 году, вскоре после этого последовали экспозиции в Германии. Известность художника росла, и лишь заболевание туберкулезом омрачало его жизнь. С целью лечения он часто ездил за границу.

Революционные события живописец воспринял в целом положительно и никаких бед не испытал, не считая общих для того времени сложностей. Но его изящные и утонченные работы, вдохновленные эпохой Рококо, утратили актуальность и стали ненужными. Однако о переезде автор не думал. Константин Сомов преподавал и работал художественным консультантом Государственного Фарфорового Завода (в настоящее время ИФЗ). В 1919 году в Третьяковке прошла его персональная выставка.

В 1923 году живописца уговорили отправиться в США, сопровождая выставку русского искусства. Он согласился и обратно решил не возвращаться. Америку художник счел чуждой своему хаpaктеру и вскоре перебрался во Францию, где прожил остаток жизни. В эмиграции Константин Сомов стал успешным иллюстратором и не бедствовал, но былую славу постепенно утратил. К моменту cмepти 6 мая 1939 года один из лучших мирискусников был совершенно забыт на родине и во Франции о нем мало кто знал. Семьи и детей у него не было.

Интерес к творчеству Константина Сомова возродился во второй половине XX века и остается высоким в наши дни. В 2006 и 2007 годах две его картины были проданы на аукционах Christie’s за рекордные на тот момент суммы для русских художников. «Русская пастораль» ушла с молотка за $2 400 000, а цена «Радуги» составила более $7 300 000.

Самые известные картины Константина Сомова

Картины Константина Сомова близки по духу Антуану Ватто (Antoine Watteau), Оноре Фрагонару (Honoré Fragonard) и другим мастерам XVIII века. Его произведениям свойственна легкость, лиричность и некоторая театральность. В центре внимания часто оказывается человеческая чувственность и поэзия природы. Вот несколько наиболее знаменитых работ:

• «Дама в гoлyбом» (1900). Этот портрет считается манифестом не только автора, но и всего «Мира искусства». На холсте изображена Елизавета Мартынова, с которой Сомов учился в Академии. Через несколько лет она умерла от чахотки.
• «Портрет Александра Блока» (1907). Среди образов Блока портрет кисти Сомова стал одним из самых известных, хотя поэт его недолюбливал и считал нелестным для себя.
• Портрет Е. П. Носовой (1911). Еще один шедевр художника, который хранится в Третьяковской галерее. Дочь промышленника Павла Рябушинского часто проводила литературные вечера, где собирались поэты и художники.
• «Арлекин и дама» (1921). Тема маскарада и ночных развлечений — одна из центральных в творчестве живописца. Яркий пример — эта красочная картина с фейерверком и наряженными в костюмы XVIII века героями.

Работы представителей «Мира искусства» нередко выставляются на тематических аукционах. Принимать в них участие удобно с помощью портала Very Important Lot. Также здесь можно найти редкие шедевры антиквариата или недорого купить картины напрямую у современных художников.

Сомов Константин Андреевич

Сомов Константин Андреевич (1869 — 1939)

В четверг на прошлой неделе я по случайному поводу зашел к Сомову, а накануне вечером вместе с другими друзьями он сидел за скромным “пиршеством”, каким был ознаменован день моего рождения. Мог ли я тогда предполагать, что вижу своего друга в последний раз у себя, а расставаясь с ним в четверг, обнимаю его в последний раз. Вернувшись из Орлеана, куда я ездил на два дня, я уже застал его похолодевшим и окоченевшим трупом.

Правда, состояние его здоровья уже внушало друзьям известное беспокойство. Но ведь, несмотря на свои больные ноги, Сомов пешком приходил к нам и пешком возвращался домой, а в его тесной рабочей комнате я его видел в четверг все тем же “прежним”, “обыкновенным” Сомовым, все так же хлопотливо методично двигающимся, все с теми же привычными жестами ставившим на мольберт свои вещи или что-либо прибирающим. В голову не могло прийти, что весь этот человеческий организм может через несколько часов внезапно остановиться, что эти столь знакомые, чуть грустные и чуть лукавые и все же ласковые глаза погаснут, что их закроет посторонняя рука; что этот милый рот под поседевшими усами перестанет складываться в ту совершенно своеобразную детскую “улыбку”, в которой как-то особенно сказывалась тайна очарования Сомова.

И неужели же я действительно никогда больше не услышу смеха Сомова, оставшегося совсем таким же, тоже “детским”, каким я услыхал его, когда мы пятиклассниками сидели на партах незабвенной Майской гимназии. Пожалуй, больше всего именно этого сомовского смеха мне и будет теперь недоставать. Рассмешить Сомова было не так легко, он скорее был склонен к тихой грусти, моментами получавшей чуть горьковатый привкус, зато, когда Костя “смеялся”, сразу становилось необычайно радостно на душе.

И раз он уже попадал в хорошее и смешливое настроение, то он на долго оставался в нем, и тогда его начинал смешить всякий вздор, причем он и сам придумывал всевозможные “фарсы”, на что был удивительным мастером

…Сомов… стал чем-то таким, чему суждено остаться в истории русского искусства. Творения его составляют особую и необычную пленительную область — какой-то отмежеванный замкнутый мир, быть может, не столь уж значительный по своему духовному содержанию, зато чарующий в предельной степени. Немало в первых его произведениях формального косноязычья, того самого, что продолжало его самого мучить, в чем он видел свидетельство своей пресловутой “бездарности”, того самого, что он с особенным рвением старался в себе искоренить (до чего Сомову хотелось обладать свободой и непогрешимостью старых мастеров!). В конце концов, это очень относительное и по-своему прелестное косноязычие ему и удалось побороть главным образом посредством упopной и разнообразной работы с натуры. Но вот, по мере приобретения большей и большей маэстрии, Сомову реже и реже удавалось возвращаться к тому, что в работах первых десяти-пятнадцати лет его творчества было чисто вдохновенного.

Когда только еще возникал сомовский жанр, то “жанр” этот, повторяю, не являлся как таковой; своим существованием он обязан только неисповедимым прихотям фантазии или воспоминаниям о чем-то самом дорогом и самом трогательном. В дальнейшем же произошло то, что происходит почти со всеми художниками; прихоть и фантазии стали складываться в некую систему, “косноязычный лепет” переходит в уверенную “грамотность”, а искусство, самое главное в искусстве при этом страдает. Все чаще там, где царит восторг вдохновения, водворяется холод расчета, механика навыка и в зависимости от этого выpaбатывается манерность, прием. “Жанр становится именно жанром” — чем-то слишком осознанным и слишком “наперед известным”.

Читайте также  Краткая биография элиот т. с.

Этот процесс выразился в сомовском искусстве, однако менее всего он выразился в портретах (cмepть застала Сомова за работой над портретом графини З , который, будучи почти законченным, должен быть причислен к самым совершенным его произведениям) или иных реалистических изображениях видимости.

Первые же портреты Сомова потому и останутся в полном смысле классическими, что они абсолютно непосредственны. Самое мастерство их, соперничающее с мастерством величайших портретистов, было тогда каким-то даже полуосознанным. Рукой Сомова водило не привычное умение, не выправка, а исключительное желание передать все совершенно так, каким оно было перед его глазами. В ряду этих первых портретов портрет его отца и матери — неоспоримые шедевры. Не говоря уже о том, что из них на нас глядят совершенно живые люди, что на полотне, как в зеркале, отразились — черты их и вся их повадка, вся их “манера быть”, в них светится и душа этих с бесконечной нежностью любимых Костей людей. Мне кажется, что, глядя на них, даже те, кто ничего не будет знать о том, кто была эта, так ласково поглядывающая старушка и этот строгий старик, все же будут входить в полный душевный контакт с ними; они будут до самого сердца тронуты слегка меланхоличной улыбкой Надежды Константиновны, тогда как чуть брезгливое выражение лица Андрея Ивановича будет их “держать на дистанции”, не препятствуя, однако, беседе, а, в конце концов, и созданию совершенно специфической атмосферы уюта.

Многим моим здешним читателям, особенно среди эмигрантской молодежи, имя Константина Сомова, пожалуй, ничего не говорит — тем более, что за пятнадцать лет своей жизни в Париже он всего один раз выставлял, да и то эта выставка, в очень скромной галерейке, прошла незамеченной. Впрочем, у нашей молодежи даже имена Репина, Серова, Сурикова, а то и Брюллова и Иванова вызывают лишь самые смутные представления. Гораздо им ближе и известнее Дюфи, Пикассо, Шагал, Матисс. Чистосердечно русские молодые люди думают, что все, “там оставленное”, все, о чем они иногда слышат от своих родителей и “старых друзей папы и мамы”, что все это — незначительная, немножко даже смешная провинциальщина, которой уже следовало бы стыдиться. В частности, Сомов для них нечто “ужасно старомодное”, к тому же un peu surfait — нечто, что могло претендовать на значение в условиях русской “доморощенности”, но здесь, в “столице мира”, где горят очаги настоящей художественности, не может претендовать на какое-либо значение. Мне же кажется, что это совсем не так, и когда я это утверждаю, то силу убежденности я черпаю отчасти и в том, какое волнение вызывало творчество Сомова и до чего оно меня поражало своей несомненной подлинностью, и это тогда, когда и мне Париж был уже издавна знаком — и знаком в бесконечно большей степени, нежели он знаком для нынешних граждан Монпарнасса и Монмартра.

Пусть даже область сомовского творчества и ограничена, пусть она “ничего не открывает нового”, “не расширяет нашего познания”, “не занята решением неразрешимых проблем” и “не основывает нового эстетического учения”, пусть она от начала до конца есть нечто заключенное в себя и нечто скромное, в ней, однако, живет та черта, которая останется более ценной, нежели все новшество, все “порывы к недосягаемому”, все, чем нас теперь закармливают до полного пресыщения и от чего моментами хочется бежать без оглядки. Основная черта этого “скромного” искусства есть бесспopная его вдохновенность — истинная “милость божья”. И надо думать, что когда все то марево, весь тот кошмар лжи, что сейчас наводнили царство искусства, будут изжиты, когда вся свистопляска современных архигениев так надоест, что уже никому не захочется глядеть на все их выкрутасы, то изголодавшихся по искренности людей потянет именно к искусству скромному, но абсолютно подлинному.

За примерами подобных “возвращений” не далеко ходить — ими полна история искусства. Люди одинаково нуждаются, как в велеречивом самообмане, так и в этих реакциях, в этих поворотах к правде, в этих “cures de verité”. И вот тогда среди очень немногих избранных и Сомов займет наверняка подобающее ему место ценнейшего для всех художника — к тому же художника, в котором чарующее русское начало чудесным образом сплетено с общечеловеческим. Поэзия Сомова окажется для всех понятной, близкой и дорогой, подобно тому, как постепенно познается всем миром общечеловеческая ценность Пушкина и Чайковского.

Сомов Константин Андреевич — биография, произведения, картины

Петербургское объединение «Мир искусства» сформировалось в конце XIX века. Его участники сыграли ведущую роль в развитии русской живописи. Многие художники объединения – ретроспективные мечтатели, ушедшие в мир прошлого, где нет прозы повседневности. Они создали новый тип картины со своими собственными стилевыми признаками (отчетливые стилизаторские тенденции, преобладание графических приемов над живописными, чисто декоративное понимание цвета).

Про Константина Андреевича Сомова (1869-1939), одного из ведущих художников «Мира искусства», говорили: «он редко изображает современность, но вместе с тем нет художника более современного». Дарование Сомова отличалось широким диапазоном: сохранились портреты, пейзажи, сюжетные композиции, графическая работа для печатных изданий.

Отец Сомова был хранителем Эрмитажа, занимался живописью и гравированием, благодаря его влиянию будущий художник получил блестящее образование. О матери, талантливой и тонкой музыкантше, друг семьи Александр Бенуа отзывался: «Сама простота, сама ласка, само гостеприимство». Детство Кости Сомова было счастливым, а семья не испытывала материальных трудностей. Своих брата Александра и сестру Анна Константин обожал. Позже, живя в эмиграции художник продолжал писать Анне Андреевне не реже двух раз в неделю, а то и каждый день. Все драмы его жизни, все творческие муки, удачи и неудачи в живописи – все было в этих письмах.

Мальчик учился в гимназии Карла Мая, школе, ставшей вотчиной для многих выдающихся художников: от Бенуа до Добужинского и Рериха. Именно здесь Сомов подружился с Философовым, Новелем, Бенуа. С 1888 по 1897 году Сомов состоял учеником в Императорской Академии Художеств, где в течении 1894-1896 годов занимался в мастерской Репина И.Е. у Репина Сомов получил хорошую выучку. Как и многие другие репинские ученики, он культивировал широкую живописную манеру, восприняв некоторые черты от импрессионизма. В портрете Н.Ф.Обер (1896) и в портрете отца (1897) он отдает последний долг этому принципу натурного восприятия, вскоре отказавшись от него.

Государственная Третьяковская галерея

Каждое лето он привозил пейзажи, на которые его вдохновили места близ дачи Мартышкино под Ораниенбаумом. Именно здесь, на даче, были созданы не только сельские пейзажи, но и рисунки, навеянные любимыми сказками Гофмана.

«Вечерний пейзаж. Мартышкино»

Государственный Русской музей

Занятый активной работой, Сомов участвует в художественной жизни Петербурга и не стремится к житейской самостоятельности, к обособлению от семьи. Он жил в обществе Андрея Ивановича и Надежды Константиновны вплоть до 1909 года.

Сомов отправился за границу в конце столетия, в Париж, где провел две зимы. Здесь в течение некоторого времени он осваивал технику живописи в академии Коларосси. «Осень в Версальском парке» (1998) – один из акварельных этюдов, созданных в это время, привлекающий внимание красотой живописных отношений. Золотой, оранжевый, рыжеватый сочетается с насыщенно-зеленым и чисто-гoлyбым, придавая пейзажу особую звонкость и жизнерадостность.

«Осень в Версальском парке»

Государственный Русский музей

Весной 1898 года он вернулся в Петербург. Сомов был представителем «второго поколения» «Мира искусства» и раньше всех обратился к темам прошлого, к интерпретации XVIII века, увлекшись модным французским романом Шодерло де Лакло «Опасные связи». Именно так появятся его знаменитые дамы и кавалеры; куртуазные ухаживания; любовники со страстными письмами; кареты; туфельки, выглядывающие из-под кружевных юбок…

Государственная Третьяковская галерея

«Осмеянный поцелуй» (1908) – одна из типичных галантных картин Константина Андреевича, где переплетаются прелесть, наивный эpoтизм, ирония (ее можно часто встретить в работах Сомова такого плана). Большое значение в этой работе играет пейзаж. Собранный из ранее сделанных этюдов, он сохраняет живое чувство природы, но одновременно с этим содержит декоративное видение формы и цвета.

Государственный Русский музей

В 1897 году Сомов приступил к одному из самых поэтических портретов – «Дама в гoлyбом платье» (1900). Подруга портретируемой (Е.М.Мартыновой), знающая ее как человека веселого и жизнелюбивого, писала о картине: «Что сделал художник с этим лицом, с этими когда-то сияющими торжеством глазами?». «Дама в гoлyбом» принадлежит к жанру «ретроспективного портрета», широко распространённого в конце XIX — начале XX веков. Такого рода портреты есть и у Борисова-Мусатова. Однако, у Сомова вышла некая мечта о прошлом. Такого выражения – строгого, почти мученического – не могло быть на портрете XVIII века. Тонкие черты Мартыновой словно таят в себе память о чем-то далеком, несбыточном, оно как будто полно печальных грез. Плотный, гладкий красочным слоем отсылает к портретам, созданных мастерами первой половины XIX века.

Государственная Третьяковская галерея

Успешно пробует свои силы художник и в мелкой пластике. В 1905 году по его моделям Императорский фарфоровый завод отливает две фарфоровые группы – «Влюбленные» и «Влюбленный», а также статуэтку «Дама, снимающая маску».

Читайте также  Краткая биография лю

«Дама, снимающая маску»

В картине «Купальщицы» (1899), как и в большинстве других пейзажей Сомова этого времени, огромную роль играет свет. Прорывающиеся сквозь деревья солнечные лучи веселыми зайчиками играют на листве, густые тени большими темными пятнами ложатся на освещенную солнцем траву. Живописная поверхность делается более гладкой, усиливаются светотеневые контрасты.

Государственная Третьяковская галерея

Сомов много работал как иллюстратор. Наибольшую известность на родине приобрели его эpoтические рисунки к «Книге маркизы» (1918), а также созданные им титульные листы для некоторые книг, например, «Театр» (1907). Но и после отъезда за границу художник не оставил «миниатюрный жанр. Так, он проиллюстрировал «Манон Леско» и «Дафниса и Хлою».

В 1900-е годы Сомов достигает в живописи и графике изысканности и высокого мастерства. Цветовая гамма его картин мягка и гармонична; композиция – строго продуманна и завершена; линия – гибка, наполнена.

Позже, в следующем десятилетии он продолжил работать в «галантном» жанре, часто всего, не прибавляя ничего существенно нового к тому, что было сделано раньше. Все так же его привлекают фейерверки, Арлекины, дамы, поцелуи. Лишь в «Летнем утре» (1920) заметны стилевые перемены: рисунок стал строже, появился налет классицизма.

Часто персонажи на холстах Сомова пребывают в сладкой дреме, состоянии между сном и явью – «Дремлющая дама в черном платье» (1909), «Спящая молодая женщина в парке» (1922), «Дама с собачкой, отдыхающая на лужайке», «Обнаженный юноша» (1937). Эpoтизированность этих образов безусловна: на это намекают и позы, и томные улыбки.

«Спящая молодая женщина в парке»

Государственная Третьяковская галерея

После Октябрьской революции хаpaктер творчества Сомова стал несколько «демократичнее»: вместо дам и кавалеров на его картинах появились современные дeвyшки и крестьянки в красных платках. Однако, в конце 1923 года художник уехал с выставкой русского искусства за рубеж и больше не вернулся в Россию. Отъезд Сомова решился против его собственной воли – художника упросили отправиться в Америку вместе с Выставкой русского искусства. В конце 1923 года через Москву и Ригу он выехал в Лондон, откуда на пароходе отправился в Нью-Йорк. Следующие годы он провел в Париже, где в 1928 году купил недвижимость. Художник скончался в 1939 году, похоронен близ Парижа.

Сомов, Мир искусства, Русское искусство XIX века.

Биография художника Константина Андреевича Сомова

Русский живописец конца XIX века Константин Сомов вошел в историю искусства как автор целого ряда необычных ретроспективных полотен, портретов. Вся жизнь Константина Андреевича была тесно связана с творчеством и познанием жизни через изобразительное искусство. Разберемся в нюансах его биографии в раннем и во взрослом возрасте.

Ранние годы

Константин Андреевич Сомов родился 18 ноября — по другим данным 30 числа того же месяца — 1869 года. Произошло это в Санкт-Петербурге, столице Российской Империи. Именно там находилась довольно просторная квартира семейства Сомовых, людей, благодаря которым в будущем Константин и решил посвятить себя искусству.

Семья

Отцом Константина был Андрей Иванович Сомов. Искусствовед, музейный деятель, в период детства мальчика он работал хранителем Императорского Эрмитажа. Также он публиковал статьи о культуре — стаж музейной деятельности в 22 года придал ему высокие компетенции в этом вопросе. За верную службу Андрей Иванович получил статус тайного советника и почетного гражданина Петербурга. Это все позволило его ребенку с детства вращаться в высших кругах.

Мать — Надежда Константиновна Сомова, в девичестве Лобанова — занималась музыкой. В бpaк с Андреем Ивановичем Сомовым она вступила в 1863 году, за три года до рождения будущего именитого русского художника. Она посвящала много времени заботе о доме и руководству бытом. Но больше всего внимания женщина уделяла своим детям. В бpaке, помимо Константина, родились сын Александр и дочка Анна.

Образование

Начальное образование мальчик получал на дому. Им занимались родители, которые прекрасно разбирались в гуманитарных науках. Некоторые уроки Константину давал его дядя, брат отца Иосиф Иванович Сомов — известный математик и механик. Однако математика и физика, которую Иосиф стремился объяснить своему племяннику, мальчика так и не увлекли.

С 1879 по 1888 год Константин Сомов учился в Петербургской Школе Карла Мая. Во время учебы в гимназии мальчик познакомился с Дмитрием Философовым, Альбертом Бенуа, Вальтером Нувелем — будущими известными деятелями искусства своего времени. С ними Сомов и создал объединение «Мир искусства».

Взрослые годы

Взрослая жизнь Константина Андреевича Сомова началась там же, где он родился — в Санкт-Петербурге. Однако он долго думал над тем, стоит ли ему уехать из города или даже страны. Однако желание творить, выставляться на территории Российской Империи победило. Поэтому он просто регулярно путешествовал в другие страны.

Продолжение учебы и первые выставки

В 1888 году художник решил продолжить свое образование. Он поступил в Императорскую Академию Художеств. Основной курс Сомов слушал до 1892 года. А с осени 1984 года он начал заниматься в персональной мастерской Ильи Репина. Влияние мастера будет заметно на полотнах Константина Андреевича долгие годы.

Первая выставка, в которой Константин Андреевич Сомов поучаствовал, состоялась в 1894 году. Он участвовал в выставке Общества русских акварелистов. Но молодой человек хотел развиваться дальше, напитываться новыми впечатлениями и изучать новые техники. Для этого он поехал в Академию Коларосси во Францию.

Развитие в профессии

После своего опыта учебы во Франции, который длился до 1898 года, он начал серьезно заниматься изобразительным искусством. Он участвовал в оформлении журнала «Мир искусства» и делал иллюстрации для «Художественных сокровищ России». Кстати, изданием этого средства массовой информации стал гимназический друг Сомова — Бенуа. Также мужчина создавал иллюстрации для книг Пушкина, Бальмонта, Блока, Блея, Гоголя и Иванова.

Первая личная выставка Сомова состоялась в 1903 году в Петербурге. Также его работы — почти 100 штук — выставляли в Гамбурге и Берлине. Там его творчество восприняли довольно радушно.

Творческое своеобразие

Сомов был без ума от эстетики XVIII столетия. Именно это сказалось на его творческом своеобразии. Он использовал старинные техники, например, применял веленевую бумагу, которая позволяла немного менять качество и направление карандашного штриха.

Еще Константин Андреевич занимался скульптурой. Его излюбленным материалом был фарфор. Самыми ценными работами мужчины являются композиции «Граф Нулин» и «Возлюбленные». Однако любовь к созданию скульптур не слишком повлияла на его творческий путь, так как уже к 1907 году Сомов почти перестал создавать фарфоровые скульптуры. Зато в 1918 году он получил статус консультанта Императорского Фарфорового Завода.

Личная жизнь

О личной жизни Константина Андреевича Сомова биографы ведут много споров. Вообще семьи и супруги у него никогда не было. Мемуары и письма некоторых близких ему современников указывают на многочисленные гомоceкcуальные контакты художника, которые начались еще с момента учебы в гимназии.

Считается, что самой главной любовью в жизни Константина Сомова был его близкий друг, Мефодий Ге opгиевич Лукьянов. Он часто выступал моделью для портретов живописца. Вместе они приобрели ферму неподалеку от городка на севере Франции под названием Гранвилье. Также известно, что в годы Первой Мировой Константина Сомова связывали романтические отношения с известным английским литератором Хью Уолполом.

Старость

В 1923 году Сомов отправился в Америку в статусе куратора «Русской выставки». Но на родину мужчина так и не вернулся, поскольку изменения в политической обстановке в стране не способствовали развитию его творчества. Ранней зимой 1928 года он приобрел квартиру в Париже, в которой и провел оставшуюся жизнь. Во Франции художник стал пробовать свои силы в акварельной миниатюре. Но большую известность, чем уже созданные масляные работы, они ему не принесли.

До 1939 года Сомов занимался изобразительным искусством в гораздо более расслабленных темпах, много переписывался с деятелями культуры и продолжал жить в эстетике декаданса, которую так полюбил в молодости. Такой подход сказался на финансовом положении Константина Андреевича. Умер он 6 мая, а захоронен был на средства своего друга Михаила Васильевича Брайкевича. Его могилу можно найти на кладбище Сент-Женевьев-де-Буа.

Список картин

Всего до нашего времени сохранилось около 293 крупных работ Сомова. При этом есть скетчи, которые сохраняются в частных коллекциях и у родственников художника. В список самых узнаваемых картин Константина Андреевича Сомова входят следующие полотна:

• «Дама у зеркала», 1898 год. Этот женский портрет, который Сомов написал в период учебы, выполнен в традициях раннего импрессионизма;
• «Дама в гoлyбом», 1900 год. Портрет близкой подруги живописца наполнен тоской по прошлому и личной печали модели;
• «Влюбленные. Вечер», 1910 год. Еще одно произведение из первой половины творческого пути художника, воспевающее эстетику эпохи Просвещения;
• «Новосильевский мост в Павловском парке», 1920 год. Умиротворенный пейзаж в зеленых тонах считается одной из удачнейших картин с природными мотивами;
• «Боксер», 1933 год. Это одна из самых эстетически ценных и запоминающихся картин художника с гомоэpoтичным содержанием и искренним восхищением мужским телом.

Все эти полотна Сомова высоко ценятся. Так, в 2006 и 2007 годах работы его поставили рекорды на торгах русского искусства престижного лондонского аукциона Christie’s. Сейчас его картины находятся либо в крупнейших государственных музеях и галереях, либо в частных коллекциях.

Картина «Дама в гoлyбом» Константина Андреевича Сомова