Немецкие иммигранты в США, численность и адаптация в обществе

В течение двух десятилетий после гражданской войны немецкое население США быстро пополнялось вследствие новой и очень значительной эмиграции из Германии. Эмиграция эта носила теперь иной хаpaктер и вызывалась иной совокупностью причин, чем в предшествующий период, отмеченный как для. США, так и для немецких земель крупными социальными катаклизмами.

Содержание

• 1. Рост числа немецких иммигрантов в США
• 2. Отличительные черты миграционного движения в конце XIX века
• 3. Стимулы к иммиграции в США
• 4. Эмиграция из северных и восточных областей Германии
• 5. Социальный состав германских эмигрантов
• 6. Эмиграция среднего класса из Германии
• 7. Политика Германии по вопросам эмиграции

Рост числа немецких иммигрантов в США

Уже в конце гражданской войны в США, сильно сократившей приток иммигрантов в эту страну, число немецких переселенцев в Соединенные Штаты стало расти, и рост этот продолжался до мирового экономического кризиса 1873 г. с перерывом на время франко-прусской войны 1870—1871 гг. В 1866—1873 гг. из Германии ежегодно выезжало в среднем до 130 тыс. человек, подавляющее большинство — в США. После сокращения во время кризиса и депрессии 70-х годов германская иммиграция в Соединенные Штаты в начале 80-х годов резко возросла. Наивысший подъем ее пришелся на 1882 г.

Как значительна была для Германии эмиграция этого периода, показывает тот факт, что за пятнадцать лет после франко-прусской войны из вновь образовавшейся Германской империи выехало за океан 1.5 млн. человек, что составило около 3.5% ее населения (в начале этого периода) и более четверти прироста, который это население давало. Притом 95% германских эмигрантов направлялось в Соединенные Штаты. Но после 80-х годов немецкая иммиграция в США стала сокращаться, падение ее продолжалось и в XX в. Можно сказать, что в 90-х годах век массовой немецкой эмиграции в Америку кончился.

Отличительные черты миграционного движения в конце XIX века

Каковы же были отличительные черты этого огромного миграционного движения в конце XIX столетия? Германия быстро становилась промышленно развитой капиталистической державой. Избыток населения возникал в ней уже не столько вследствие недостаточности развития капитализма (было и это — в тех или иных районах и отраслях хозяйства), как в середине XIX в., — сколько вследствие самого этого развития, неизбежным условием и результатом которого он являлся. Это было капиталистическое перенаселение. Эмиграция из Германии становилась сходной по типу с той эмиграцией, которая шла из «мастерской мира» — Англии. Динамика эмиграции значительно более, чем прежде, согласовывалась с мировыми экономическими циклами, так как они все шире и интенсивнее регулировали мировое хозяйство и им вполне стала подчиняться экономика самой Германии. Такие обстоятельства, как урожай, хлебные цены и т. п., влияли на нее гораздо менее, чем прежде. Эмиграция усиливалась теперь в периоды экономического подъема в самой Германии, так как они более или менее совпадали с периодами экономического подъема в США. Фазы американского цикла приблизительно на год опережали фазы цикла германского, а фазы германской эмиграции точнее согласовывались с фазами американского цикла. Правда, исследователь германской эмиграции современный американский ученый Мэк Уокер склонен все же считать, что эмиграция немцев больше определялась обстоятельствами их «выталкивания» из Германии, чем «притяжением» в Америку, но это можно считать преувеличением, естественным при занятиях эмиграционной фазой переселенческого цикла. Кроме того, американское «притяжение» было очень длительным, пpaктически постоянно действующим фактором, Америка представляла весьма широкое поле для переселенцев разного типа и уровня, и на этом фоне новые черты, обусловливавшие германскую эмиграцию, выделяются особенно ярко.

Стимулы к иммиграции в США

Американское «притяжение» заметно сказалось в середине 60-х годов. Победоносное для Севера окончание гражданской войны привлекло в США многих немецких Переселенцев. Дело Севера было популярно в Германии, как и среди большинства американских немцев. Особую приманку для крестьян и вообще для всех желавших приобрести в Америке ферму составлял принятый во время войны закон о гомстедах. Тогда же с силой проявился и фактор «выталкивания», особенно хаpaктерный для эмиграции из Германии, — война и милитаризм. В последний период американской гражданской войны, в 1864 г., в Европе разыгралась шлезвигская война Пруссии и Австрии с Данией, в 1866 г. произошла австро-прусская война, обе они послужили прелюдией к франко-прусской войне 1870 г. Возникшая тогда Германская империя прочно встала под главенством Бисмарка на путь милитаризма и завоеваний. И хотя в ближайшие десятилетия Германия в войнах не участвовала, нередкие военные тревоги, военная подготовка, агрессивная политика создавали в стране милитаристскую атмосферу, в массах населения — страх перед войной, которая со всем своим кровопролитием и разорением казалась весьма реальной перспективой. Большие налоги на военные нужды были разорительны и в мирное время, как и воинская повинность, ставшая после военной реформы 60-х годов неотвратимой для молодых немцев. Все это создавало мощный стимул к эмиграции, особенно мужской молодежи. Маркс, побывавший в 60-х годах на родине, наблюдал результаты этого. Он писал Энгельсу из Ганновера 7 мая 1867 г.: «…Ты можешь ежедневно видеть на железной дороге идущие по направлению к Бремену поезда, наполненные гессенцами, ганноверцами и т. п., эмигрирующими в Соединенные Штаты. С тех пор как существует добродетельная Германия, никогда еще за Атлантический океан не направлялись подобные толпы людей из всех частей ее. Один удирает от налогов, другой — от воинской повинности, третий — от политических условий и все вместе — от режима сабли и от угрожающей военной бури».

Русский революционер-народоволец Лев Гартман, отправившийся летом 1881 г. в Америку, описывал потом Энгельсу свои впечатления от спутников по путешествию: «Среди 900 пассажиров парохода, па котором я ехал сюда, было до 800 немцев.

Что меня особенно поразило, это то, что между ними было много солдат, бежавших от службы. Было три унтер-офицера, которые рассказывали мне, что бежали из тюрьмы, в которую попали за то, что бранили Бисмарка и Вильгельма. Они не знали — кто я, и я не думаю, чтоб они лгали».

Одним из многочисленных потенциальных солдат, «бежавших от службы», был молодой немецкий рабочий Луи Линг, ставший в Америке одной из жертв знаменитого чикагского процесса анархистов 1886 г. Излагая в чикагской тюрьме свою автобиографию, Луи Линг писал: «Думая, что вследствие своих стремлений не смогу с должным спокойствием подвергаться муштре под начальством прусского капрала, я в июле 1885 г. уехал в Америку, в Чикаго — после того, как еще в 1884 г. получил по своей просьбе отсрочку на год и в 1885 г. тоже не явился на освидетельствование».

Военным причинам эмиграции из Германии придавалось иногда в Америке даже чересчур большое значение. В номере от 1 сентября 1866 г. журнал «Commercial and Financial Chronicle» приписывал значительную часть наблюдавшегося в тот год большого прироста иммиграции, помимо беспорядков в Ирландии, «конфликту в Германии», т. е. разыгравшейся за несколько месяцев до того австро-прусской войне. Через семь лет представитель бостонской торговой палаты, выступая на конференции благотворительных обществ, сказал: «Законы Германской империи, касающиеся военной службы и воинской повинности, и господствующий там страх новых континентальных войн стимулируют эмиграцию из Германии больше, чем все другие соображения, вместе взятые».

Имевший возможность наблюдать эмиграционное движение у его истоков американский консул в Штутгарте Кэтлин в своем докладе об эмиграции из Вюртемберга, напротив, ставил в ряду причин выезда из Германии воинскую повинность на второе место, оставляя первое экономической бесперспективности, которую испытывают эмигранты.

По мнению Мэка Уокера, подробно исследовавшего экономические и социальные предпосылки германской эмиграции XIX в. «войны и их прямые последствия были, вероятно, главными причинами годичных колебаний цифр эмиграции в течение объединительного периода, но существенными причинами движения в целом они безусловно не явились; они были произвольными и временными событиями, не имевшими в общем сами по себе отношения к таким силам, которые лежали в основе эмиграции середины века и которым предстояло лечь в основу эмиграции при империи».. Если первая часть этого утверждения не вызывает возражений, то со второй нельзя согласиться. Войны сами были выражением и частью тех подспудных сил, которые обусловили и эмиграцию, и многие другие жизненные процессы германского и вообще европейского общества. Это относится и к миграционным циклам, взятым в целом в масштабе всего человечества.

Эмиграция из северных и восточных областей Германии

Если до 60-х годов немцы эмигрировали больше из южных и западных областей Германии, то затем в общем потоке переселенцев стала превалировать эмиграция из ее северных и восточных областей. Отсюда массами уходили разоряющиеся крестьяне и батpaки — жертвы наиболее жестокого для тружеников земли прусского пути развития капитализма в сельском хозяйстве, — обслуживавшие их ремесленники, мелкие торговцы и другие.

Наступила новая в прострaнcтве и во времени фаза того же исторического процесса. Интересно, что численность аграрной эмиграции подвергалась наибольшим колебаниям в зависимости от фаз экономического цикла. Когда в 90-х годах сократившаяся эмиграция вербовалась преимущественно из жителей промышленных областей и в значительной мере состояла из бессемейных рабочих, эти колебания ощущались гораздо меньше. Видимо, аграрный хинтерланд капиталистической индустриализации гораздо болезненнее воспринимал ее рывки, чем уже стабилизовавшиеся в условиях капитализма промышленные районы.

Продолжалась, разумеется, эмиграция и из традиционных для нее южных и западных земель — Баварии, Бадена, Гессена и др., причем каждая имела свою специфику. Большему росту эмиграции из Вюртемберга, например, в начале 80-х годов способствовали повторные неурожаи. Из Эльзаса и Лотарингии, которые были захвачены Германией в результате франко-прусской войны, люди выселялись, главным образом стремясь спастись от войны и от военной службы.

Социальный состав германских эмигрантов

Социальный состав германских эмигрантов оставался на протяжении большей части рассматриваемого периода довольно разнообразным. Значительное место среди них продолжали занимать крестьяне и вообще люди, связанные с сельским хозяйством. Представитель статистического управления государственного департамента США В. Форд, обобщивший в своем отчете об эмиграции и иммиграции сведения, полученные от американских консулов в Германии за 1873—1886 гг., пришел к выводу, что «немецкие крестьяне все еще составляют большую часть эмиграции из Германии». Консул Кэтлин сообщал, что в 1880—1881 гг. среди эмигрантов из Вюртемберга треть составляли крестьяне, а более половины —
сельскохозяйственные рабочие. Об аграрной эмиграции из северо-восточной Германии говорилось уже выше. Беглецы из деревни могли теперь заработать деньги на переезд в растущих промышленных городах. Многие батpaки, вытеснявшиеся из сельского хозяйства, как, в частности, свидетельствовал американский консул в Берлине, не хотели становиться промышленными рабочими на родине — они ехали в Америку, надеясь приобрести там фермы. Избежать пролетаризации тем же способом стремились и эмигрирующие крестьяне и ремесленники. Среди них было немало зажиточных, как сообщали американские консулы в Гамбурге, главном германском эмиграционном порту. В США немецкие эмигранты привозили, по данным эмиграционной комиссии, в среднем на 112 долларов имущества каждый.

Доля рабочих в немецкой эмиграции возрастала. Это были в значительной степени квалифицированные рабочие, иногда умельцы ремесленного типа. Автор упоминавшегося выше американского официального отчета В. Форд отмечал, что квалифицированной рабочей силой США снабжаются преимущественно из Англии и Германии. При этом между выходцами из этих двух стран установилось своеобразное разделение труда. Если англичане пополняют «механический элемент», рабочих крупной промышленности, то «немцы представляют те отрасли промышленности, которые зависят от ручного труда и потребностей повседневной жизни… Германия посылает кузнецов, мясников, плотников, бондарей, шорников, сапожников и портных». Так, деятель американского рабочего движения М. Шваб был в Германии переплетчиком. Интересно, что еще до эмиграции за океан он объездил многие города Южной Германии, Швейцарии, Австрии. Такого же рода путешествие по немецким городам Европы (может быть, по традиции средневековых подмастерьев) проделал уже до эмиграции в США его товарищ по Чикагскому процессу, упоминавшийся выше немецкий столяр Луи Линг. Возможно, что подобные внутриевропейские миграции служили многим квалифицированным рабочим преддверием переселения в Новый Свет.

Разумеется, спрос на рабочих упомянутых отраслей в Америке стимулировал эмиграцию соответствующих специалистов из Германии. Но росла и доля в эмиграции промышленных рабочих. В 1881 г. американский консул сообщал из Бармена, крупного промышленного города Западной Германии, что эмигрируют наряду с другими и рабочие Рейнско-Вестфальского угольно-металлургического района, причем не беднейшие из них. Позже, особенно в 90-х годах, промышленные рабочие составляли основной контингент сократившейся германской эмиграции в США. Германия уже принимала в это время значительное количество сельскохозяйственных, преимущественно сезонных, рабочих-иммигрантов из Польши и других сопредельных восточных земель.

Эмиграция среднего класса из Германии

Отнюдь не редкостью была эмиграция из Германии людей, принадлежавших к так называемым средним классам. Вот индивидуальные примеры. Август Шпис, активный участник американского рабочего движения, был сыном кургессенского лесничего и по традиции обучался отцовской профессии. Но после cмepти отца, пишет А. Шпис в своей автобиографии, — «так как семья была велика, а средства незначительны, Шпис принял решение выехать в Соединенные Штаты, где у него были богатые родственники». Теодор Куно, видный деятель европейского и американского рабочего движения, выходец из богатой немецкой семьи, повстречал в Нью-Йорке двоюродных брата и сестру. Их отец, который в Германии был торговцем, «умер банкротом, после чего один из моих двоюродных братьев и его сестра эмигрировали в Америку», — писал Т. Куно в своих воспоминаниях.

Если массовая эмиграция из Германии имела достаточно серьезные основания, то какие конкретные стимулы побуждали людей к переселению, какова была механика миграционного процесса? Можно отметить здесь некоторые ее элементы. Организованная вербовка переселенцев в Соединенные Штаты после гражданской войны чрезвычайно усилилась. Многие штаты, особенно американского Среднего Запада, имели специальные иммиграционные органы, держали в Европе агентов-вербовщиков, издавали агитационную литературу и путеводители для иммигрантов и т. д. Особенно активно эта система действовала в Германии. Стараниями агентов за океан отправилась не одна тысяча немецких семей, и германские правые именно агентов обвиняли в росте эмиграции. Но гораздо действеннее оказывались живые связи, соединявшие американских немцев с родственниками и друзьями на родине. Переселялись за океан часто целыми семьями, тем более что ферма, о которой мечтали многие, требовала труда всех члeнов семьи. Если же уезжал кормилец семьи или ее трудоспособный члeн, то с течением времени он вызывал к себе семью, целиком или по частям (особенно часто это происходило в годы экономического подъема в США). Поэтому немецкие семьи, выезжавшие в США в последние десятилетия XIX в., нередко состояли из женщин.

Пример того, как происходил постепенный переезд немецкой семьи в Америку, можно найти в письме Иосифа Дицгена (известного философа-материалиста) к Ф. А. Зорге. И. Дицген, живший в 1881 г. в Зигбурге, в Германии, сообщал Зорге, что уговорил сына Евгения переехать из Германии в Нью-Йорк. «Надеюсь, — писал он, — что тем временем Евгений сумеет заработать столько, что наберется духу ввести в американскую деловую жизнь и младшего брата; возможно, в ту же отрасль. Когда таким образом сформируются два разумных и работоспособных человека, у нас будет достаточно средств, чтобы без всякого риска последовать за ними».

Зачастую эмигранты отправлялись в Америку по почину осевших там друзей или товарищей. Теодор Куно вспоминал в письме к Бебелю, что в Нью-Йорк он приехал «после Гаагского конгресса по приглашению Зорге». По всей вероятности, Куно и Зорге и познакомились на Гаагском конгрессе I Интернационала. Зорге прожил до того в США 20 лет. Вообще же в механике немецкой эмиграции сыграли, по всей вероятности, немалую роль письма на родину от обосновавшихся уже в США немцев. О влиянии таких писем сообщал, например, в 1881 г. упоминавшийся выше американский консул в Штутгарте Кэтлин. Но вопрос об этих так называемых «американских письмах», так основательно изучавшийся для скандинавских эмигрантов, в гораздо меньшей степени исследовался для эмигрантов из Германии. Во всяком случае сам факт существования за океаном большой и прочно обосновавшейся немецкой группы являлся своего рода магнитом, привлекавшим туда в конце XIX в. новых эмигрантов из Германии.

Политика Германии по вопросам эмиграции

Некоторое, хотя далеко не решающее влияние на численность и динамику эмиграции оказывала правительственная политика. В бисмарковской Германии эмиграция не поощрялась и даже иногда частично ограничивалась, что отмечали в своих донесениях американские консулы. Уже не первое десятилетие о ней спорили и в печати и в законодательных органах. Статьи о контроле над эмиграцией включались в различные конституционные документы. В 70-е и 80-е годы этот вопрос неоднократно обсуждался в рейхстаге, причем представители различных политических партий, признавая эмиграцию злом, приписывали ее тем или другим обстоятельствам в зависимости от своих воззрений и расчетов. В конце 70-х годов эмиграционная проблема стала привлекать особое внимание в связи с колониальными планами нарождающегося германского империализма и широкой колониалистской пропагандой. Ратуя за создание немецких колоний и даже государств в заморских краях, германские колониалисты тем не менее относились к эмиграции в США отрицательно. По мнению правительственной газеты «Norddeutsche allgemeine Zeitung», 90% эмигрантов отправляется в США и тем самым навеки теряется для Германии. Колониалистский публицист Хюббе-Шнайдер провозглашал лозунг «Свобода от Америки». Видимо, неизбежность ассимиляции немцев в США была в Германии уже достаточно очевидна.

Германские социал-демократы, оспаривая лозунги колониалистов и их доводы — перенаселенность Германии и т. п. — считали колонизаторские стремления правящей верхушки попыткой экспортировать социальный вопрос, избавившись от части пролетариев. В таком духе выступал в рейхстаге Вильгельм Либкнехт, который вообще недоброжелательно высказывался об эмиграции. В теоретическом журнале германской социал-демократии «Die neue Zeit» развивался тот взгляд, что эмиграция вредна немецким народным массам, что она отнюдь не составляет средства к решению социального вопроса.

Такие мнения были распространены и среди социалистов па океаном. Так, Фридрих Зорге, сообщая в том же «Neue Zeit» о докладе Гомнерса на конгрессе Американской федерации труда в 1891 г., с интересом отметил мысль Гомнерса, что переселение большого количества европейцев в США способствует сохранению в Европе старых порядков и мешает проведению реформ в европейских странах. Злом для Германии считала эмиграцию и крупнейшая немецкая социалистическая газета в США «New Yorker Volkszeitung». Энгельс писал по этому поводу в 1882 г.: «… как ни скорбим мы вместе с „New Yorker Volkszeitungu по поводу эмиграции из Германии… и как ни желали бы мы вместо с упомянутой газетой, чтобы немецкие рабочие направляли все свое внимание исключительно на улучшение своего положения в Германии, — мы не можем все же разделить ее пессимизма». Ход мысли Энгельса в цитированной статье сводится к тому, что иммиграция ускоряет развитие американского капитализма со всеми его противоречиями, и в США «рано или поздно… наступит крах». Тогда прекратится эмиграция, и в Европе, особенно в Германии, может наступить революция, к которой и следует готовиться социалистам.

При всем отрицательном отношении к эмиграции многие немецкие социал-демократы и их сторонники были сами вынуждены эмигрировать, особенно в те годы, когда в Германии действовал исключительный закон против социалистов — с 1878 до 1890 г. Некоторые были высланы из Германии, другие оказались в трудных условиях и, выехали сами. В приводившемся уже письме к Энгельсу от 24 августа 1881 г. Лев Гартман описывал своих спутников-немцев на пароходе, везшем в Америку эмигрантов следующим образом: «Все они как один человек жаловались на тяжесть жизни в Германии, все видят в Бисмарке единственного виновника их бедствий и все возлагают надежды на социалистическую партию. „Скоро должна прийти в Германию революция, — говорят они».

Эмиграция социалистических элементов, количественно не очень значительная на фоне огромной переселенческой волны последних десятилетий XIX в., тем не менее придала ей определенную окраску, как произошло в предшествующий исторический период с эмиграцией «людей 48-го года». Последние оказали, пожалуй, большее и более формирующее влияние на немецких иммигрантов в США середины XIX в., но на то были особые исторические причины. Однако и социалисты-эмигранты 80-х годов сыграли активизирующую роль в американском социалистическом и рабочем движении. Т. Куно, встречавший в ноябре 1880 г. группу гамбургских социалистов, говорил об этом на рабочем собрании в следующих выражениях: «Я надеюсь, что эти изгнанники, чье прибытие должен с радостью приветствовать каждый истинный друг рабочих в нашей стране, будут содействовать нам в работе — в нашем великом рабочем движении больше всего нужны разумные люди».